Ты моя девочка. Смирись (СИ)

Он двигает меня плечом, чтобы дотянуться и включить воду в ванной. Привычной мне душевой лейки на стене нет. Ванна вообще стоит отдельно посреди помещения. Красиво. Но душ, действительно, не принять.

Рядом стоит небольшой столик, на который Макар ставит две баночки с гелем и шампунем.

— Платье не надевай потом, нужно его постирать.

Мужчина указывает пальцем на стену, где на крючке висит черный махровый халат. И полотенца все черные. Непривычно и красиво.

— Я буду в комнате напротив. Когда закончишь, иди туда.

Не успеваю ничего сказать, но ответа от меня никто и не ждет. Отдав распоряжения Макар просто встает и уходит.

Я выдыхаю и уже тянусь к застежке платья на спине, когда дверь снова открывается. Без стука.

Испуганно замираю.

Хозяин дома как ни в чем не бывало заходит обратно, подходит к раковине и щелкает выключателем. Яркий свет гаснет, снова погружая комнату в приятный полумрак.

— Так лучше, — говорит Макар.

Полностью игнорируя мое смущение, мужчина подходит ближе. Шлепает меня по руке, в которой я сжимаю застежку платья, сам тянет молнию вниз.

Мне вдруг становится очень — очень жарко. Будто мы стоим в бане. Дрожу. Разве от жары дрожат?

Чувствую, как его пальцы касаются обнаженной кожи на спине вслед за спускающейся вниз застежкой молнии.

Мамочки…

Так страшно и так приятно одновременно.

Разве бывает так приятно от одного только прикосновения?

6

Голова кружится.

Пальцы мужчины останавливаются на пояснице. Там, где заканчивается молния. А мой живот сводит судорогой.

— Не копайся! — требует мужчина.

Через секунду его уже нет в ванной. Я слышу, как хлопает дверь.

Тут же становится холодно. Особенно там, на спине, где он касался.

Стою неподвижно еще несколько секунд, пытаясь прийти в себя.

Что это было?

Отмираю и бросаюсь к двери, чтобы ее запереть, но не выходит. Замка нет.

Это не уютная берлога. Это логово зверя. И я здесь жертва в западне.

Выливаю в воду половину тюбика с гелем для душа, чтобы пена получилась густой. Хоть какая-то защита, если Макар решит опять вернуться.

Быстро раздеваюсь и залезаю в горячую воду. Ранки на коленях и локтях противно щиплет. Терплю. Сижу напряженная, ожидая, что мое уединение снова нарушат. Но этого не происходит.

Понемногу расслабляюсь насколько это возможно. Мою волосы. Шампунь и гель явно мужские. Пахнут чем-то терпким и горьким. Запах будоражит воображение. Невольно представляю, как хозяин тюбиков выходит из душа мокрый и с этим запахом на коже.

Все эти мысли очень смущают.

Очевидно, что я все еще неравнодушна к этому мужчине.

Но восемь лет назад мысли в моей влюбленной голове были не такими откровенными. И от этого страшно неловко.

Вспоминаю, что мне было велено не засиживаться, и быстро заканчиваю все процедуры. Заворачиваюсь в огромный халат. Рукава приходится подвернуть несколько раз. Он явно принадлежит Макару.

А что, если у нас с ним что-то получится?

Мое сердце сладко замирает от этой мысли.

Значит, ничего не прошло. Мои чувства не умерли за восемь лет. Может, он сможет простить мне смерть сестры? Может теперь, когда я выросла, он увидит во мне женщину?

Выхожу в коридор и нахожу комнату напротив.

Неуверенно стучусь.

Дверь резко отворяется так, что я едва успеваю отскочить в сторону.

— Я же сказал, чтобы ты заходила!

Голос раздраженный.

Может, в ванной я все себе навоображала?

Захожу в комнату. Это его спальня. Большая, небрежно заправленная кровать стоит у стены. Панорамное окно в пол наполовину зашторено.

— Садись! — велит Макар, указывая на кровать.

Уверена, мои щеки сейчас красные не только после горячей воды.

— Зачем?

Макар ухмыляется.

— Будем мазать твои ссадины зеленкой.

Таращусь на него растерянно. Зеленкой? Серьезно? Хочет, чтобы я ходила пугалом в зеленую крапинку?

— Расслабься, я пошутил! Есть у меня какая-то бесцветная хрень.

Облегченно выдыхаю, прохожу и сажусь на покрывало.

Макар достает из шкафа аптечку и вскоре подходит ко мне с ватой и хлоргексидином в руках.

Мое сердце пускается вскачь, когда мужчина садится на ковер у моих ног.

— Начнем с коленок!

— Я сама!

Тянусь за ватой, но Макар отводит мою руку в сторону.

— Сиди и не рыпайся, мелочь!

Он уверенно откидывает край халата в сторону, оголяя ноги, и со мной начинает творится полная ерунда.

Дышать снова становится трудно. Перед глазами все плывет. А какой-то странный туман в голове смешивает все мысли.

Макар, не церемонясь, дергает меня за лодыжку, вынуждая подвинуться ближе. Затем сильная мужская ладонь скользит вверх, останавливаясь чуть ниже коленки. Пальцы сжимаются, фиксируя меня на месте.

Так держат маленького ребенка в поликлинике перед прививкой.

Я чувствую себя беспомощной. Даже если захочу дернуться, ничего не выйдет. Макар гораздо сильнее меня.

Кусочек ваты, смоченный антисептиком, прижимается к ссадине на коленке.

— Ай!

— Щиплет?

— Да!

Я киваю.

В глазах Макара вспыхивает какой-то опасный огонек.

Я заворожённо слежу, как его лицо наклоняется ближе к моей ноге, а затем чувствую прохладу там, где болит.

Он дует мне на коленку!

Сердце делает в моей груди сальто. А живот мучительно сводит.

Пытаюсь дернуться.