Ты - моя! (СИ)

Девушка медлит с ответом, с ее припухших губ срываются глухие стоны, и Майклсон никак не может оторвать взгляда от ее раскрасневшегося лица, которое сейчас кажется ему самым красивым во всем мире. Ему жизненно необходимо знать, что она разделяет его желание. Что хочет его не меньше, чем он ее. И когда Лив наконец отвечает, поднимая на него затуманенный взгляд, Элайджа ловит каждое ее слово.

— Я хочу тебя, — просто говорит она, глядя прямо в его почерневшие от страсти глаза, — возьми меня. Сейчас.

И он делает это.

Лив помогает ему избавится от брюк, стягивая их вместе с бельем, и ее глаза расширяются, когда она видит Майклсона полностью обнаженным, а ее взгляд касается восставшей мужской плоти. Элайджа улыбается, наблюдая за ее реакцией на его наготу, а после склоняется к девичьему лицу, сминая в нетерпеливом поцелуе алые губки. Его пальцы тянут вниз ее промокшие трусики, и через мгновение между их телами не останется ни единой преграды. Оливия выгибает спинку, когда Майклсон подается вперед, и напряженная головка касается входа в истекающее лоно.

— Ты — моя, синеглазка, — очень тихо, но твердо говорит он, и делает сильный толчок, входя до самого основания.

Лив вскрикивает, тесно сжимает его член, и Элайджа на миг замирает, позволяя ей привыкнуть. Она такая узкая, что это сводит с ума, и он едва сдерживается, касаясь губами напряженного лица.

— Прости, я…у меня очень давно… — Оливия замолкает, под пристальным взглядом темных глаз, и Майклсон, не говоря ни слова в ответ, целует ее, так нежно, что девушке кажется, что с ней сейчас совершенно другой человек. Ласка Элайджи почти целомудренна, но Лив чувствует, как его бедра дрожат от нетерпения, и сама подается навстречу, показывая, что готова его принять.

А дальше все вокруг сливается в один калейдоскоп эмоций, красок и звуков, пока он берет ее, сильно и властно, с каждым толчком приближая к пику. И это не просто секс. И они не занимаются любовью. Элайджа делает ее своей, овладевает не только ее телом, но и душей, и Лив отдается ему, полностью признавая это.

Она извивается под ним, встречая стоном каждое движение, и Майклсон ускоряет темп, входя вновь и вновь в нежное тело, которым, кажется, уже никогда не сможет насытиться. Он чувствует, что Лив совсем близка, и его ладонь скользит меж их сплетенными телами, касаясь сосредоточия ее женственности. Хватает пары движений, и девичье тело изгибается дугой, а Элайджа чувствует, как горячее лоно, пульсируя, сжимает его член, подводя к пику. И он не знает, какое наслаждение в этот миг сильнее — то, что заставляет его излиться в горячие глубины, совершенно забывая об осторожности или то, что накрывает его при взгляде на Лив, которая кончает с его именем на губах.

Он понимает, что что-то не так. Что так не должно быть. И никогда не было до встречи с маленькой синеглазкой, которая отдалась ему, но при этом забрала больше, чем кто-либо за всю его жизнь.

Но в этот миг Оливия поднимает на него мутный взгляд, и говорит очень тихо, едва шевеля алыми губами:

— Поцелуй меня.

И все остальное просто теряет смысл.

========== Часть 17 ==========

Оливия проснулась от того, что почувствовала на своем лице чей-то пристальный взгляд. Даже не поднимая век, она знала, кто может изучать ее так беззастенчиво откровенно, и на алых губах появилась улыбка, прежде, чем она распахнула глаза.

— И давно ты не спишь? — выдохнула Лив, попадая в плен темных глаз Элайджи, который, притянул ее к себе, так, что их лица почти соприкасались, — нравится подглядывать?

— О, мне нравится не только это, синеглазка, — хрипло отозвался Майклсон, и его ладонь скользнула по узкой спине, стискивая округлую ягодицу, — но для всего остального ты слишком сладко спала. Не хотелось будить тебя.

— Но я уже не сплю, — протянула в ответ Лив, соблазнительно прикусывая нижнюю губу, и глаза Элайджи вспыхнули от ее слов, чернея от желания.

Он подался вперед, припечатывая ее к смятым простыням, и мужские ладони сжали тонкие девичьи запястья, заводя их за голову. Оливия прищурилась, оглядывая решительное лицо Майклсона все еще мутным после сна взглядом.

— Что ты собираешься делать? — прошептала она, слегка выгибая руки.

— Собираюсь брать тебя, пока ты не охрипнешь от криков, — ответил ей Элайджа, и девичье лицо вспыхнуло алым цветом, когда он совершенно спокойно продолжил, — ты очень долго мучила меня, не подпуская к себе. Отшивала. Облила скотчем. Ты заслужила наказание, Лив.

— Вновь отшлепаешь меня?

— Идея хороша. Но этого слишком мало.

— Тогда что же? — выдохнула Оливия, скользя кончиком языка по пересохшим губам.

— Увидишь, синеглазка.

И не говоря больше ни слова, Элайджа подхватил с пола свой галстук, и ловким движением привязал девичьи запястья к стенке кровати.

На лице Лив отразились одновременно изумление и предвкушение, и она прикрыла глаза, когда мужская ладонь скользнула по обнаженной груди, соблазнительно приподнявшейся в ее новой позе. Майклсон мягко сжал нежные округлости, сводя вместе, а после склонился к их чувствительным вершинкам, поочередно очерчивая их языком.