Ты - моя! (СИ)

— Насиловать? — хрипит Майклсон, встряхивая тонкие плечи, — я тебя насиловал, значит?

Оливия ничего не говорит, прикусывая губу, но горячие слезы все же проделывают мокрые дорожки на ее бледных щеках, пока Элайджа продолжает ее трясти, будто тряпичную куклу, желая услышать ответ на свой вопрос.

— Отвечай, синеглазка! — рычит он, не обращая внимания на то, что любимая бледнее еще сильнее, — отвечай немедленно! Я все равно не позволю тебе уйти!

Девушка продолжает молчать, и Майклсон в какой-то момент ощущает, как ее тело обмякает в его руках, и голова Лив обессиленно падает ей на грудь. Элайджа испуганно замирает, мгновенно прекращая свои манипуляции, и бережно тянет девушку к себе, поднимая вверх бледное лицо.

Синие глаза прикрыты, девичье дыхание совсем слабое, и Майклсон с ужасом осознает, что Оливия потеряла сознание. Его тело будто каменеет, в голове не остается ни одной мысли, но спустя секунду, после быстрого взгляда на кажущееся безжизненным нежное лицо любимой, Элайджа усилием воли берет себя в руки, и тянется в карман пиджака за телефоном.

Служба спасения отвечает сразу же, и он внимательно слушает оператора, который уверяет его, что скорая будет на месте с минуты на минуту. Майклсон молча кивает, не в силах оторвать взгляда от Лив, которая так и не приходит в себя, заставляя его сердце замирать от чувства вины.

Наконец, санитары оказываются в доме, и девушку бережно перекладывают на носилки. А дальше все вокруг сливается для Элайджи в одно белое пятно, пока они не оказываются в клинике, где Оливию увозят от него в приемный покой.

========== Часть 48 ==========

Первым, что увидела Оливия, медленно приходя в себя, был белый потолок больничной палаты. Мгновение спустя она ощутила, что лежит на мягкой кушетке, а после девичий взор заскользил по окружающим ее предметам, пока не встретился с темными глазами Элайджи, который не сводил с нее тяжелого взгляда.

Мужчина сидел на пластиковом стуле у стены, и на его лице застыла ледяная маска, отчего Лив стало немного не по себе. Последним, что она помнила, были его слова о том, что он не позволит ей уйти, сейчас же понять, о чем именно думает ее возлюбленный, было попросту невозможно. Лишь одно обстоятельство было совершенно очевидным — Майклсон был очень и очень зол.

— Ты знала? — нарушил тишину его напряженный голос, и Оливия удивленно застыла, взглянув на Элайджу полными непонимания глазами.

— О чем?

— О том, что ты ждешь ребенка, — четко проговорил Майклсон, не отводя от ошеломленного его словами лица любимой пристального взора, — нашего ребенка, синеглазка.

— Что? — слабо выговорила Лив, прикрывая ладонью раскрывшийся рот, — ты хочешь сказать, что я… я…

— Беременна, — закончил ее фразу Элайджа, поднимаясь на ноги и подходя к кушетке, — и я не хочу ничего и слышать о том, что нам нужно расстаться. Это, я надеюсь, ясно?

— Да, — не в силах спорить, кивнула Оливия, все еще пытаясь осознать сказанное любимым, — я не знала, правда.

— Верю, — отозвался тот, позволив себе легкую улыбку, — ты совершенно не умеешь врать. И ты абсолютно напрасно пыталась убедить меня в том, что разлюбила.

— Элайджа, я…

— Только не могу понять зачем, — продолжил Майклсон, не обращая внимания на побледневшее девичье лицо и тихие слова, срывающиеся с дрожащих алых губ, — для чего ты это сделала, Лив? Зачем тебе понадобилось сбегать от меня?

Он сделал еще шаг, оказываясь рядом с опустившей взгляд Оливией, и провел кончиками пальцев по нежной щеке, приподнимая вверх упрямый подбородок.

— Для чего, синеглазка? Не то, чтобы это имело значение, потому что я ни тогда, ни тем более сейчас, не собирался и не собираюсь тебя отпускать, но я хочу знать причину.

Лив только моргнула, силясь оторвать взор от гипнотизирующий темных глаз Элайджи, которые, казалось, видели ее насквозь, и очень тихо ответила.

— Я не хотела, чтобы ты лишился компании.

Майклсон закатил глаза, обреченно качая головой, а после опустился на край белого покрывала, притягивая к себе смущенно покрасневшую возлюбленную.

— Ты - самая упрямая женщина на свете, Оливия Картер, — проговорил он, сжимая ладонями пунцовое девичье лицо, — и мне придется еще очень долго работать над твоим воспитанием.

Он обвел горячим взглядом алые губки, спустился к груди, и ниже проходясь по сжатым бедрам, отчего Лив покраснела еще сильнее.

— Я сотню раз говорил тебе, что сделаю это, — продолжил Элайджа, заглядывая в синие глаза, совсем мутные от бури эмоций, что владели сейчас едва дышащей девушкой, — мне не нужна компания, если рядом не будет тебя, Оливия. Ты не веришь мне?

— Верю, но…

Лив прикусила губу, пытаясь отвести взгляд, но Майклсон не позволил ей этого сделать, удерживая в ладонях смущенное лицо.

— Но что, синеглазка? — нетерпеливо проговорил он, — что случилось такого, что ты усомнилась в моих словах?

Оливия вздохнула, будто пытаясь подобрать слова, для того, чтобы ответить любимому, но прежде чем она это сделала, на лице Элайджи на миг отразилось понимание, а после его глаза буквально почернели от ярости.