Ты моя тихоня

– Блять! То, что я тебе расскажу, оно тебе точно не понравится, – неожиданно заявляет он, повернувшись обратно ко мне. Пронизывает меня взглядом, от которого мурашки по телу. – Пообещай, что не выгонишь меня за порог. Я серьезно.

Глава 64

Что же такого ужасного могло произойти, от чего его настолько кроет? Я же вижу, что сильно переживает, тяжело ему открыться и все мне рассказать. И поддержать его очень хочется, но страшно представить, какие секреты он хранит, не испугают ли они меня настолько, что я захочу от него сбежать.

– Обещаю, – тем не менее, говорю ему. – Рассказывай все, как есть.

Грачёв кивает и замолкает. Между нами повисает напряженная тишина, которая давит на уши.

Парень тяжело вздыхает, открывает рот, но ничего не говорит. Резко встаёт с дивана и выходит из комнаты.

Что случилось? Не собрался ли он уходить? Но оказывается, что нет, потому что Родион возвращается только с пачкой сигарет. Открывает окно и закуривает.

А я все жду. Первая сигарета сменятся другой. В комнате повисает запах табака, и он мне не нравится, а если учесть, что я могу быть беременна, то мне бы стоило выйти, однако я тоже поднимаюсь со своего места и подхожу к нему сзади и обнимаю со спины.

Так мы и стоим некоторое время. Я просто прикладываю ухо и слушаю стук его сердцебиения.

Вечность бы к нему прижималась, но я понимаю, что Грачёв настроился к разговору, когда сильно напрягся и чаще задышал.

– Родион? – тихо шепчу я, оставляя маленький поцелуй на его приятно пахнущей коже.

– Я сплю со своей приёмной матерью, – говорит он осипшим голосом.

Что? Не поняла? Проходит минута, следом вторая. С кем?

Он спит с Марьяной. С той женщиной, которая мне показалась не очень приятной. Стоп. Они спят. Когда? Он имеет в виду сейчас, когда у нас отношения?

Нет, я не понимаю. Он спит со своей мамой, пусть даже и приёмной. Но как… Как так вышло? Я слышала о подобных историях и всегда у меня шли от них по телу мурашки.

Ко мне сам приставал пьяный Толя, хотя он мой родственник и я помню, насколько мерзко мне тогда было, сколько времени я потом от него шарахалась и ненавидела себя.

Боже. Быть такого не может!

Я отшатываюсь. Отхожу от него. Сама начинаю дышать чаще, в моей голове не укладывается эта шокирующая информация.

– В каком смысле, спишь? – не узнаю свой голос.

Голова кружится, и я присаживаюсь на диван, чтобы не упасть в обморок от его признания.

Что? Что!

Он мне изменяет? И не с какой-то там девчонкой, а со взрослой женщиной. Со своей родительницей.

Это все кардинально между нами меняет. Нам пришел конец. И единственное, что я сейчас хочу, это не видеть его больше никогда.

– Мы трахаемся, Ангелин, что непонятного? – неожиданно вспыхивает он. – Вернее, раньше трахались.

– Раньше, это когда? – спрашиваю, прикладывая холодные руки к горящему от эмоций лицу.

– Если ты хочешь знать, изменял ли я с ней, когда был с тобой, то нет, не изменял.

Грачёв поворачивается и смотрит прямо мне в глаза, а я отвожу в сторону свои. Я хочу перемотать время и попросить не рассказывать мне о свих секретах. Лучше бы это так и осталось в тайне.

– Понятно, – киваю через какое-то время.

– И это все?

Что он ещё от меня хочет? Услышать, что я в абсолютном шоке? Что меня выворачивает от мысли, что он находился в подобной ситуации? Что мое сердце разрывается от ревности и она просто несравнима с той, которую я испытывала, когда он был с Алисой.

– А что ещё сказать, – пожимаю плечами. Нужно собраться с мыслями. – Почему ты с ней спишь? То есть, спал, у меня просто в голове не укладывается, как так могло произойти…

Он сам захотел опытную женщину, или она его соблазнила? И как же мерзко от того, что мы ходили знакомиться с ней на ужин. Она все знала, и он знал. Но я больше помню то, как она смотрела на его брата. То есть, она спала и с ним? Не понимаю, что за семейка такая отвратительная. И почему муж не уследил за своей распутной женой?

Кошмар, просто кошмар… Я ожидала, что угодно, только не этого. У меня сердце замерло, остановилось. Дыхание спирает от волнения. Я ничего не понимаю. За что мне это все? Почему он говорит это, когда я сама жду от него поддержки.

Эгоистично, понимаю, но кто, если не я, будет думать о моем состоянии?

– Потому что она извращенка. Это началось с моего раннего возраста.

Ком застревает в горле от его слов.

– С какого? – еле выдавливаю из себя вопрос.

– Тебе лучше этого не знать, этого я тебе точно не скажу, потому что это мерзко.

Мерзко – самое подходящее слово. Боюсь даже представить, как он переживает эту ситуацию. И знать подробности я не хочу, моя душа разорвётся на части. Не хочу даже думать о том, какое тяжёлое детство ему пришлось пережить с этой больной на голову женщиной.

– О… Господи… – выдыхаю я, нервно дёргая себя за волосы, в надежде, что физическая боль заглушит душевную. – И как это связано с тем, что ты пришел побитый и порезанный?

Грачёв присаживается на колени, чтобы я не смогла больше прятать глаза, в которых уже скопились слёзы. Ладонью проводит по моим волосам, и мы оба вздрагиваем, когда из меня выходит всхлип.