Ты моя жажда

Как она жалка сегодня. Даже зеркало смеется над ней, отражая кровавые слезы на бледных щеках. Сколько столетий Зарина не плакала? В последний раз она позволила себе дать волю чувствам, когда Маркус заявил о намерении развестись. Вот тогда она рыдала, разнося в щепки мебель. Сегодня просто сидит и смотрит на себя в зеркало. И пустота внутри нее растет еще сильнее. Это умирает надежда, что когда-нибудь она сможет добиться любви Маркуса. В глазах Феррат она лишь тень, той которую он любил. И всегда была тенью. Даже в их первую встречу.

Ту ночь Зарине не забыть.

Больше недели в Константинополе. Изнуряющая жара и голые стены борделя. Мотылек танцует над единственной свечой в комнате. Хочется выть от тоски по сыну, но слезы высохли, как и желание жить. Сегодня должен прийти первый клиент. Хозяин сказал, если она будет милой с ним, то он хорошо заплатит. Но Зарина не будет милой ни с кем. Она всадит в горло мужчины осколок кувшина, что сжимает до крови в своей ладони. Она убьет его, и пусть потом убьют ее. Но дверь открылась и вошел Он. Маркус.

Незнакомый мужчина так смотрел, что мир в душе ее перевернулся. Знала бы тогда Зарина, что любимый увидел в ней свою жену, убила бы себя. И через сотни лет не испытала бы опустошающего разочарования. Любить того, кто любил в тебе лишь образ прошлого, так унизительно для Люта.

— Я больше не буду бороться за тебя, Маркус, — глядя на свое отражение в зеркале, шептала Зарина. — Пора и мне отпустить прошлое.

Жаль, что одних слов мало.

ГЛАВА 42

Пробраться в монастырский сад под покровом ночи для них не составило труда, а вот дверь в запретную библиотеку стала настоящей преградой. Позолоченный символ Жреца был лучшим замком. Ни одна сила на земле не способна взломать то, что находится под его защитой! Только Жрец, положив руку в центр магического круга, откроет двери. Среди отважившихся перейти дорогу клану Саргано таких не было.

Ли, тяжело вздохнув, хотела уже отказаться от идеи украсть свод древних законов, как Айрин потянулась ладонью к ключу.

— Это бесполезно, — разочарованно сказала протеже Боджинга, — только Жрец или тот, в ком течет его кровь может открыть. Отец Леонида был из клана Жрецов, а мать из простых смертных. Хоть такой власти и силы в нем нет, но от крови не откажешься. Он всегда будет наполовину Жрецом.

Но Айрин, словно завороженная, смотрела на магический ключ и тянулась к нему. Что-то или кто-то толкал ее коснуться круга. И это желание было сильнее ее.

Когда маленькая ручка Айрин коснулась символа, круг загорелся красным и часть его провернулась. Раздался скрежет, на секунду оглушивший искателей справедливости, створки двери разъехались, скрывшись в каменных стенах.

— Ни че себе! — присвистнул Ян, пораженный открывшейся комнатой. — А говорила жрецы, жрецы! А тут любая первородная дверцу откроет!

Будучи самым любопытным по своей натуре, оборотень первым вошел внутрь. Осматриваясь по сторонам, он не придал значения словам Ли, когда та подошла ближе к его возлюбленной.

— Похоже, клан Феррат скрывает еще более страшные тайны, — осмотрев Айрин с ног до головы, еле слышно добавила. — Или не весь клан Феррат, а только одна из них.

Сказанных слов было достаточно, чтобы первородная поняла намек Ли. Она уже догадалась о положении дочери Маркуса. Теперь и у Айрин не осталось сомнений. Легенда рассказанная Лети, обрела реальность. Под бессмертном сердцем растет Жрец.

Первые перемены в себе Айрин почувствовала еще месяц назад. Утро началось с тошноты. Она — первородная заболела? Нет. Это исключено. Ее отравили каким — нибудь колдовским зельем? Вряд ли. В этом нет смысла. Ну, будет дурно от силы дня два-три, а потом вернется утраченная бодрость. Вот тогда отправителю не поздоровится. Наследница Феррат найдет его и вырвет ему сердце. Дни прошли, а тошнота осталась. И все бы ничего, если бы ощущение скорых перемен не усиливалось с каждым новым днем. А это чувство, что Айрин больше не одна, как его объяснить? Она уже не знала. Несколько недель назад она наблюдала из окна постоялого двора, как играют человеческие дети. И каждый раз ловила себя на мысли, что улыбается, глядя на них. Потом вернулась в постель к Яну и задала вопрос, который никогда не волновал ее прежде:

— А ты хотел бы детей?

Ян лениво потянулся, обхватил своей пятерней бедро Айрин, и притянул к себе.

— Хочешь поиграть в семью? — улыбаясь спросил он и лукаво прищурился. — Ты так долго смотрела на тех спиногрызов внизу, что я сам представил наших детей, пока наблюдал за тобой.

Наших детей… Как жестоко это звучало и для Айрин и для Яна. По крайней мере, тогда. Вампиры бесплодны. Исключение составляют первородные мужчины, но и те способны дать потомство только с женщинами царских родов.

— Значит, хочешь, — поджав от досады губы, сказала первородная. — Ты можешь стать отцом, но только не нашим детям. А я вот не смогу никогда быть матерью, — печально подметила Айрин.

Погрузиться еще глубже в хандру ей не дал любимый. Поцеловав пухлые губки наследницы Феррат, он быстро подмял ее под себя.