Ты моё дыхание

– И последнее. Я знаю, что ты правдивая, умная, грамотная, отличный руководитель. Иначе бы тебя на этом месте не было. Я всегда доверял тебе и твоим профессиональным качествам. Закрывал глаза на некоторые особенности характера, потому что для меня всегда важен результат и процветание бизнеса, который я веду. Но не менее для меня важна здоровая обстановка и доверительные отношения между сотрудниками. До сегодня ты справлялась. Надеюсь, так будет и впредь. Я жду от тебя не подачек, а помощи, мудрости руководителя, а не злобного босса, что будет щеголять собственным превосходством и смотреть на человека, как на пустое место.

– Да поняла я, поняла, – поднимает она руки вверх. – Невеста Громова. Сдуваем пылинки, не обижаем, закрываем глаза, улыбаемся.

– Неверный ответ, – возражаю Илоне холодно. – Относимся по-человечески, ищем положительные качества, помогаем освоиться. И взамен получаем помощь, поддержку, замечательного специалиста. Всё остальное значения не имеет. Невеста или нет. Я сказал об этом не для того, чтобы зародить в твою голову подобные мысли. Она даже понятия не имеет, куда идёт работать. Мне важно, чтобы она прижилась и раскрылась. Именно поэтому был с тобой откровенным.

Её немного отпускает. Хлопает ресницами растерянно, хоть выражение лица остаётся таким же упрямым, как и было. Но Илона умная. Мудрая даже местами. Я её не зря в наставники выбрал. Уж если учиться, то она – лучший вариант. К тому же, мужчин здесь минимум. Да, и это для меня тоже важно.

После того, как мы с Илоной ещё раз всё обговорили – уже по-деловому и по существу, я отправился в институт. Даже звонить не стал, чтобы Соня не надумала убежать и не придумала сотню причин, которые не позволят нам встретиться.

Я и не думал, что она сдастся просто так. Но для себя решил: больше разговаривать. Да, я буду её оберегать, но это не значит, что нужно её спрятать от всего мира и мешать получать жизненно необходимый кислород, ветер в лицо, не очень приятные моменты.

Нельзя изолировать. Невозможно удержать человека привязанным возле себя. Да в этом и нет никакой нужды. Но немножечко перестраховаться никогда лишним не будет.

Я не ожидал, что она расплачется. Или ожидал. Не знаю. Ей трудно – это я видел и понимал. И ещё больше утвердился в мысли, что обязан помочь ей адаптироваться. Небескорыстно. Мне нужна была именно эта девушка. Я хотел, чтобы она смотрела на меня по-другому, доверяла.

Я желал её. Воздух без Софьи казался лишённым жизни. Со мной уже и не помню творилось ли подобное когда-нибудь. Когда я был подростком, наверное. Но там гормоны и всё ожидаемо. Незрелость и жажда познавать новые ощущения, ранее запретные и недоступные. Сейчас же я чувствовал и видел всё по-другому, иначе. И отчётливо понимал, чего хочу.

Софья отправилась домой, а я загнал машину на стоянку и поднялся.

Осторожная моя девочка дверь открытой не оставила. Пришлось звонить, чтобы впустила.

– У меня рассольник и котлеты. Будут спагетти и салат, раздевайся.

Она уже волосы убрала, фартук надела. Приветливая, обычная. Но я вижу следы недавних слёз, и снова сжимается сердце. Я бы мир перевернул ради неё. Так что работа – пустяк.

Но все благородные мысли вылетают из головы, как только я захожу в большую комнату.

Там, на журнальном столике, стоит ваза. А в вазе – цветы.

Кто? – единственная мысль. И чувствую, как меня снова накрывает со страшной силой.

Глава 49

Соня

Я не сразу поняла, куда Костя запропастился. Думала, он за мной на кухню пошёл. Я даже с ним разговаривала по инерции. Кажется, предлагала руки помыть. А сама суетилась. Спагетти нужно отварить, салат нарезать.

Только чуть позже насторожилась. Тихо в квартире, будто Костя и не входил вовсе. Обеспокоенная, пошла его искать. Ведь он же не мог в воздухе раствориться или сбежать?

Костя стоял посреди большой комнаты и сверлил взглядом букет Островского. Я о нём и забыла. Поставила сразу и всё. Даже полюбоваться не заходила. Некогда мне. Да и не тот это случай, чтобы вздыхать, глядя на красивые цветы.

– Костя, – позвала я его, а сама невольно попятилась. Мне даже спина его показалась жёсткой и опасной.

Как только я решаю, что всё, можно делать шаг вперёд, меня будто отшвыривает куда-то очень далеко. Туда, где Костя снова превращается в мужчину, которого я не знаю.

Он оборачивается. Я смотрю на него во все глаза. Чувствую, как неровно бьётся пульс, а воздух ловлю ртом, потому что дышать трудно.

– Сонь, ты чего? – спрашивает Костя. Голос нормальный. В глазах лишь что-то тёмное клубится.

– Это Островский! Извиняться приходил. То есть не сюда, к институту приезжал!

Не знаю, почему я оправдываюсь. Может, потому что в этот миг чувствую себя виноватой, а ещё боюсь. Никак не привыкну, что Костя не Денис. Это тому поводов никогда не нужно было – цеплялся за всякую мелочь, лишь бы руки распустить да всякими словами обозвать. За букет, например, он бы точно назвал меня шлюхой.