Ты моё дыхание

Он так смотрел на меня… что-то было в его глазах такое… будто он ждал, что я его прогоню.

– Я хочу, Кость, – прошептала и услышала, как он шумно выдохнул.

– А теперь завтракать. А то скоро обед. А я планирую тебя вытащить куда-нибудь в хорошее место.

– Обед?! – ужаснулась я. Видимо, спала долго. Но я даже на часы посмотреть не успела: раздался звонок в дверь.

Глава 58

Софья

Костя страдальчески вздохнул. Я судорожно натянула одеяло до носа.

– Пойду, дверь открою, – сказал он. – А ты оденься, Сонь.

Да. Конечно. Нужно одеться. А ещё простынь спрятать. На ней следы крови. Мало ли кто.

Ещё никогда в жизни я не одевалась так быстро. Хорошо, что Костя не спешил, а тот, кто за дверью, трезвонил нетерпеливо.

Причесаться я не успела.

– А вот и мы! – вваливается Вовка, как только Костя открывает дверь. – Пирожки привезли, ещё горячие! Вкусные!

Следом за ним Алина Степановна входит. Ей достаточно один взгляд кинуть, чтобы всё понять. Это Вовка ещё маленький. Алина Степановна взрослая. На лице у неё – смесь ужаса и раскаяния.

– Ой, – говорит она, – надо было нам всё же попозже приехать. Она даже пятится немного, но Костя решительно берёт её за руку и останавливает.

– Звонить надо, мам, – он не сердится. Мягкий голос. Привычный. Кажется, ему даже немножечко смешно. – Телефон как средство связи – очень хорошая штука.

– Да мы… сюрприз хотели… неожиданно… Соню порадовать.

– Сюрприз удался, – Громова вообще не прошибить – улыбается, как ясный день. О себе бы я такого не сказала. Меня просто приморозило на месте: ни двинуться, ни ответить.

Вовка уже разделся и нос сунул в комнату, где мы с ним обитаем.

– Вы что, в одной кровати спали? – возмутился мой слишком умный брат.

Я со стыда чуть под пол не провалилась. Костя развёл руками. Улыбается. Мне бы его выдержку.

– Костя, помнишь, что я тебе говорил? – обвиняюще смотрит на Громова Вовка.

– Помню, – кивает серьёзно.

– Тогда женись давай на Соне, а то наделаете ребёнков, что потом делать будем?

Теперь точно. Только под стол спрятаться. Мать Кости только головой с него на меня водит. Как часы – тик-так, тик-так.

– Конечно, Вов, я на твоей сестре женюсь.

– Сестре?! – очнулась наконец-то Алина Степановна. – Как сестре?!

– Ну наконец-то, – вздохнул по-стариковски мой братишка. – Призналась.

– В общем, как-то так, – пробормотала я и трусливо спряталась за Костей. Он тут же меня руками обнял, не давая убегать дальше.

– Тогда давайте чай пить и рассказывать, – ожила Алина Степановна и засуетилась, утаскивая на кухню необъятные пакеты. Судя по всему, там пирожков на полк хватит. Но, подозреваю, они не одни пирожки привезли с собой.

Чаепитие больше напоминало генштаб во главе с генералом – мамой Алиной. Пришлось и ей вкратце нашу историю рассказать. В присутствии Вовки делать это было сложнее: ребёнок всё порывался свои пять копеек вставить.

– Что ж она за мать такая! – в сердцах воскликнула Алина Степановна.

– У нас хорошая мама, – насупился сразу Вовка и стал похож на сердитого ёжика. – Она нас спасла.

Я молчу, потому что ситуация неоднозначная. Но то, что мать нас тогда буквально спасла, – факт неоспоримый.

– Ладно. Прости, пожалуйста, – тянется Костина мама к Вовке, но тот ещё сердится, не принимает пока что её извинения. Дуется.

Он очень болезненно воспринимает наезды на мать. Что в садике, что от других людей. И я могу его понять. Она всё же наша мама и не всегда была такой.

Наша семья знавала счастливые времена. Правда, Вовка о них не помнит. Зато мне память не отшибло. С папой она была счастлива. Но папы больше нет. А то, что есть, вряд ли можно назвать счастьем.

Мама Алина о чём-то крепко задумалась. Даже морщинка между бровями пролегла.

– Разберёмся, – сказала она решительно, как только очнулась от своих очень важных размышлений. – Есть дела поважнее. У меня сын женится!

Теперь я поняла, в кого у Кости его улыбка. Вроде бы не очень они похожи, но улыбаются одинаково – от души и так ярко, что хочется глаза прикрыть, чтобы не ослепило.

У них всё быстро. А я в тихой панике. Не могу адаптироваться к резким сменам декораций. Но Костина рука накрывает мою под столом, и становится немного спокойнее.

– Мам, – пытается вернуть Алину Степановну из эйфории Костя, – давай ты не будешь сейчас сносить полки в магазинах, заказывать ресторан и развивать бурную деятельность.

Мама обиженно моргнула.

– Дай хоть помечтать, изверг! А для магазинов у меня Лика есть, между прочим. Я тут от вашей суеты и цен отвыкла. Мне поводырь надёжный нужен. И зачем я буду какой-то левый ресторан заказывать, когда у тебя свой есть? Замечательный – Лика уверяла. Как его? – щёлкает она пальцами, как кастаньетами. – «Твой дом»? «Мой дом»?

– «Наш дом», – подсказываю упавшим голосом, понимая, что нет у меня никакой работы, оказывается. Есть заведение, которое Косте принадлежит. И меня туда взяли не за мои деловые качества и старания, а потому что он так велел.

Я не знаю, что со всем этим делать. Наверное, по моему виду, Алина Степановна понимает, что сказала что-то не то, поэтому она вдруг засуетилась: