Ты моё дыхание

– Глупости, Сонь. Вообще ничего не меняет. Сын, брат – нет разницы никакой. Перестань об этом думать. И обо всём остальном – тоже. Я его пришибу, если он сунется, отчим твой. Честно.

– Спасибо тебе за всё, – вздыхает она, а у меня мурашки по коже бегут, как сумасшедшие.

Я чувствую, как её рука робко ложится мне на грудь. Как пальцы гладят свитер. Целеустремлённая. Моя. И в душе разворачивается дивный цветок, что распускает лепестки, тянется к ней, ждёт её прикосновений, откровений, радости.

– Ты хорошо подумала, Сонь? – ловлю её за руку. Я не хочу, чтобы она останавливалась. Но всё же мне важно убедиться.

– Да, – шепчет она и замирает. – Но если ты не хочешь, то не нужно, конечно.

О, боги. Да я сидеть толком не могу – так хочу. Но как бы не напугать её всё же важнее.

– Хочу, – выдыхаю ей почти в губы и целую осторожно. – Но первый раз будет больно. Как бы я ни старался.

Она поднимает на меня глаза. В них нет испуга. Кажется, она даже улыбается.

– Я знаю. Но не боюсь. Может, потому что ты будешь стараться.

И всё. Дальше тормоза отказали, меня понесло. Я целовал её с таким неистовством, словно хотел стереть всё, чего она боялась и страшилась. Гладил, ласкал, всякие слова шептал, как в бреду.

А потом на руки подхватил и в спальню понёс. Раздевал и раздевался. Снова целовал и не мог налюбоваться. Она не пыталась от меня закрыться. Отвечала на поцелуи. Вначале неумело, а затем вошла во вкус. Этому учатся быстро. Инстинкт ведёт. Гормоны берут своё.

Я вижу, как Соня раскрывается, дышит тяжело, но мне этого мало. Я хочу, чтобы её первый раз стал прекрасным и запомнился не только болью, а поэтому не спешу, хоть и сдерживаться невероятно трудно.

– Пожалуйста, – просит она, сама не понимая чего. Зато понимаю я, и поэтому прикасаюсь к ней там, где она уже готова, чтобы принять меня. Довожу её до пика и любуюсь, как она выгибается, ловит ртом воздух, как расширяются от удовольствия и неожиданности её глаза.

– Костя! – шепчут её губы. Как же приятно слышать, когда тебя зовут по имени.

– Да, моя хорошая, да, – успокаиваю её и наконец-то подбираюсь к главному. – Потерпи немного. Двигаюсь осторожно, медленно, даю ей привыкнуть к себе.

– Не бойся, Костя, – шепчет Софья и притягивает меня к себе.

А я боялся, как никогда в жизни. Боялся так, что не дышал. Замер, погрузившись полностью и в неё, и в ощущения, что никогда раньше не испытывал. И тогда она первой качнулась мне навстречу. Выдохнула судорожно, и мир ожил, задышал вместе с нами в унисон, родил разноцветные блики, взорвался, как хлопушка, подарил блаженство и чувство, что я наконец-то приплыл к своему берегу.

– Я люблю тебя, – сказал, как только снова научился дышать.

У Сони лицо растерянное. Смотрит во все глаза. Не верит, наверное.

– Тише, ничего не говори сейчас, ладно? – кладу ей палец на губы. – Всему своё время, и оно обязательно придёт.

Софья

Я не думала, что это бывает так прекрасно. Ни секунды не пожалела, что решилась, открылась, рассказала всё. А то, что последовало за этим, иначе как сказкой и назвать сложно.

Костя был таким нежным и деликатным. Такой большой мужчина. И столько в нём трепета, ласки, щедрости.

Теперь я понимаю, когда люди говорят, что умеют летать. Можно не иметь крыльев, а ощущение полёта познать каждому из нас суждено.

Он сказал, что любит. А я растерялась. Не знала, что ответить. Запуталась совсем. Я же наоборот, хотела сказать ему: всё, что между нами случилось, ни к чему не обязывает. Чтобы он не чувствовал себя связанным.

А тут… то ли признание, то ли на эмоциях произнесены слова, которых я не ожидала от Кости услышать. Не могу поверить, что он серьёзно это сказал. Но слова грели сердце. И я мечтала проснуться в его объятиях. Первый раз в жизни засыпала рядом не с Вовкой, а мужчиной. Так приятно было лежать на его плече и чувствовать, как Костя меня обнимает.

Он будил во мне чувства, о которых я запрещала себе думать. Это из-за чувства самосохранения, наверное. Из-за того, что приходилось слишком часто оглядываться и бояться. Очень трудно полностью довериться и открыться другому человеку. Особенно если он мужчина. Но Косте как-то удавалось обойти все мои сигналы и запреты. Может, поэтому, засыпая, я подумала: нужно плыть по течению. А дальше будет видно. Ну не может же быть всё время плохо? Должно же и в моей жизни настать хорошее?

Да что там. Уже случилось. Есть и забота, и хорошее место работы. Так много всего хорошего, что даже не верится.

Я хотела проснуться в его объятиях, а когда открыла глаза, то поняла, что осталась одна. На какой-то миг стало горько и одиноко, но разочарование полностью меня накрыть не успело.

– Привет, – сказал Костя, осторожно открывая дверь ногой. – Я решил тебя не будить. Завтрак приготовил.

Он принёс мне его в постель. Бутерброды и салат, свежий кофе и рогалики с повидлом. Или с кремом. Сразу и не понять.

И тогда я разревелась.

– Ну что ты, Сонь, – отставил на тумбочку поднос Костя и прижал к себе. – Перестань, я рядом. И всегда буду, если захочешь.