Ты найдешь меня там (ЛП)

Мне нужно было, чтобы он запечатлел себя во мне. Это дало мне повод тоже запечатлеть себя на нем. Когда он становился грубым и напористым, я отвечала ему тем же. Наш секс всегда был страстным. Даже в те ночи, когда он был слишком уставшим, и мы рано ложились спать, только для того, чтобы я проснулась от того, что он скользнул в меня сзади, пока мы лежали на боку и неторопливо занимались любовью, я чувствовала страсть.

С каждым днем я все больше и больше влюблялась в него. Я думала о том, чтобы рассказать ему, но у него было так много дел. Это все еще казалось слишком преждевременным. Логически я понимала, что время на самом деле не имеет значения, и, возможно, мне было страшно полностью открыться. Но иногда логика не играла никакой роли в принятии мной решений. Поэтому я решила дождаться лучшего случая, когда я почувствую себя более комфортно со словами, с этими чувствами. А до тех пор я решила оставить все как есть и быть довольна тем, как замечательно идут дела.

Часть меня надеялась, что он смог бы остаться на Рождество, несмотря на то, что я сказала Джеймсону, что еще слишком рано. Я бы с удовольствием открыла для него «Джеймсона и моя традиция», но у него были планы вернуться в Техас, чтобы повидаться со своей семьей. Без него это была бы долгая неделя, но он заслужил недельный перерыв в расследовании. Он сказал мне, что Грейсон останется здесь, чтобы нести этот груз, пока он не вернется. Я не знала, какой «перерыв» он планировал сделать, но, надеюсь, достаточный, чтобы он смог отдохнуть.

Оба рейса Джека и Эви вылетали в один и тот же день и почти в одно и то же время, что позволило мне отвезти их обоих в аэропорт. Они наконец встретились неделю назад, когда Эви попросила меня приготовить ей ужин, пока она будет жарить моего мальчика-игрушку. Я немного запаниковала, что Эви назовет его в лицо «моим мальчиком-игрушкой», и что он встревожится и не примет Эви. В конце концов, она все-таки назвала его «мой мальчик-игрушка» и изводила его до чертиков. Даже спросила у него размер пениса, так как я была упрямой сукой и не хотела делиться подробностями. И я еще больше влюбилась в Джека, когда он просто смеялся над ее грубыми комментариями и вопросами и отвечал на ее подшучивания. Он даже вызвал слезы на глазах у Эви, когда она так сильно рассмеялась над его самоуничижительным объяснением размера его члена. «Как пуговица на шубе». Эви рассмеялась и выразила ему свое одобрение, сказав, что любой мужчина, который может пошутить о своей мужественности, по ее мнению, победитель.

Рейс Эви вылетал первым, и после отчаянных уговоров и небольшой лжи о том, что мой парень уезжает в командировку, мне удалось получить пропуск в терминал, чтобы я могла подождать вместе с ним. Мы быстро поужинали, и он даже тайком отвел меня в ванную. Без каких-либо объяснений он втолкнул меня в кабинку и прижал спиной к двери. Не сводя с меня глаз, он грубо задрал мою юбку и обхватил ладонью мою задницу, схватил мои трусики и стянул их вниз по ногам, чтобы снять их. Как только он опустился на колени, он перекинул мою ногу через свое плечо и продолжил ласкать языком мою киску, пока я не кончила, вырвав стон из моего горла, когда жар распространился по моему телу. Как только я кончила, он приподнял меня и вошел в меня, шепча мне на ухо всякие сексуальные пустяки.

— Это для того, чтобы ты не забывала, кому принадлежит эта киска. Кому она принадлежит, Луэлла?

Я с трудом выдавил из себя ответ: — Тебе. Это все твое, Джек.

— Тебе нравится, когда я трахаю тебя в местах, где тебя могут застукать? Тебе нравится мысль о том, что люди видят, как ты получаешь удовольствие? Ты представляешь, что нас снова застукают так, как это было в клубе? Тебе понравилось, как он смотрел, как подпрыгивают твои сиськи? Как он тоже хотел тебя?

Я просто продолжала кивать головой. Выйдя, он поставил меня на подкашивающиеся ноги и развернул, прижимая грудью к кабинке, холод приятно ощущался на моих раскрасневшихся щеках. Схватив меня за бедра достаточно сильно, чтобы оставить синяки, он снова вошел в меня, безжалостно вколачиваясь.

Шлепок.

Звук наполнил воздух прежде, чем я осознала жжение на своей заднице от его шлепка. Жжение перешло в приятный жар, и мой первоначальный крик перешел в стон. Чем ближе он подходил к оргазму, тем сильнее он трахал меня; тем сильнее и быстрее он наносил удары по моей заднице. Я выплеснула свое удовольствие, когда он врезался в меня с силой грузовика. Джек прислонился к моей спине, крепко прижимая меня к себе, и мы оба застонали от наслаждения. Только наше затрудненное дыхание разносилось по пустой ванной, пока я обдумывала, что позволила ему трахнуть меня в месте, где нас могли застукать. По правде говоря, мне было все равно; Джек заставил меня раздвинуть свои сексуальные границы и почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы пробовать что-то новое. Иногда, когда мои мысли блуждали, я вспоминала, как он рассказывал мне о своих сексе втроем с Грейсоном, и я не могла не представлять это.