Ты (не) моя (СИ)

Я ощущаю, что жар приливает к щекам. Просто не будет. Между Калининым и Артуром завязывается перепалка. В нее включается представитель Карапетяна. Судья призывает к порядку и угрожает удалением тем, кто не будет себя вести надлежащим образом.

Когда водворяется какое-то подобие приличествующей обстановки, судья говорит:

— Лично мне всё понятно. И хотя в таких обстоятельствах, это вряд ли возможно, но тем не менее, я даю вам месяц на примирение.

— Какое примирение? Вы спятили? С ней? Да она сына моего похитила! Я на нее заявление напишу! — начинает орать Артур, уже наплевав вообще на всё.

Странно, только что он собирался проверять, действительно ли Давид — его сын. А здесь уже я его похитила.

Он не слушает даже своего представителя, продолжая доказывать собственную правоту. Заканчивается всё тем, что его выводят.

Но судья остается непреклонен. Мы расходимся. Калинин выглядит озадаченным. Я расстроена и не пытаюсь этого скрыть.

— Нин, я попытаюсь повернуть ситуацию в нашу сторону. Возможно, месяц сократят или вообще отменят.

Киваю его словам. Пытаюсь примириться с неизбежным.

— Даже, если не получится, то месяц закончится, и мы сможем продолжать добиваться нужного нам решения, — заключаю я.

Никто не говорил, что дорога, по которой я иду, будет легкой.

— Всё верно, Нина. Я рад, что ты правильно настроена, — Калинин слегка сжимает мне плечо в знак поддержки.

Теперь я могу ехать домой к Лазаревым. Этого я хочу больше всего, потому что у меня сильно разболелась голова.

Глава 26

Нина

В машину сажусь, разговаривая с Егором по телефону. Пристегиваюсь, даже на заднем сидении. На этом всегда настаивает охрана.

— Месяц на примирение? — переспрашивает он.

— Да, — тяжело вздыхаю, — Я думала, что получится сразу.

Ему можно сказать, как есть, поэтому я не пытаюсь скрывать, что огорчена. Не знаю, как он будет реагировать. Его тоже в восторг то, что я замужем за другим мужчиной, не приводит.

— Обычная практика, — успокаивает меня Егор, — Ты расстроилась, Нин?

— Да, — признаю очевидное.

— Не надо. Это обычная практика, — повторяет он, — Я лично ничего другого и не ждал.

— Я думала, что Вячеслав Михайлович…

— Судью заколдует? — смеется Егор.

И меня отпускает. Действительно, что это я? Ничего страшного не случилось. Судебный процесс начался. Никто не говорил, что он закончится за один день. Насильно заставить меня жить с мужем никто не может. Это мог сделать сам Артур. Но тогда за меня некому было заступиться. И если бы я даже подала заявление на развод, то его бы это лишь спровоцировало на агрессию. Скорее всего, после такой моей выходки не нашли бы ни меня, ни злополучное заявление.

Теперь у меня иное положение. Теперь я под защитой. Но и Артура скидывать со счетов не стоит. Он будет зубами выгрызать своё. К тому же, я замахнулась на его имущество. Не понимаю, почему у нас с ним нет брачного контракта. Он настолько был уверен в том, что контролирует меня, и что я никогда не найду выхода из ловушки, в которую они загнали меня вместе с моими отчимом?

— Не знаю, — отвечаю, наконец, на вопрос Егора, вынырнув из своих мыслей, — Может быть.

Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Всё-таки Егор сделал мою жизнь лучше. Так оно и должно быть.

Я сижу на заднем сидении автомобиля. Впереди двое охранников. Это обычное положение вещей при моих перемещениях. Я знаю, что это еще не всё. Мою машину сопровождают еще две машины охраны. Может, и больше. Поначалу меня это угнетало. А сейчас я понимаю, что всё это — гарантии моей безопасности.

— Надо поговорить с Калининым. Возможно, он обладает и такими способностями, — продолжает шутить Егор.

— Поговори, — одобряю я план Егора.

— Обязательно. Сейчас ему и наберу…

— Егор! — смеюсь я, представляя реакцию вечно серьезного Вячеслава Михайловича на подобный разговор.

Вдруг машину резко кидает влево… На встречную полосу… Настолько резко, что я роняю телефон.

-*ля*ь! Выравнивай, Игорь! Выравнивай! — раздается ор спереди, — Он нас сейчас сомнет!

— Да я пытаюсь! Ни *уя не получается!

Мужчины словно забыли, что я в салоне. Обычно они все такие сдержанные… Еще не понимаю, что стряслась беда. Еще верю в то, что нас просто подрезали…

Даже, когда машина начинает прыгать из стороны в сторону. Даже, когда с передних сидений доносится отборный мат.

— Игорь… Сука… На * уй… Уходи… Уходи… *б твою мать…

— Нина! — раздается из динамика телефона. Телефон не на громкой связи, но я всё равно слышу.

Вся моя жизнь проносится перед моими глазами. Последние мысли о Давиде и Егоре. Как же я их люблю…

Удар…

Темнота…

Я теряю сознание.

Машина, снесенная с дороги ударом камаза, летит в обрыв. А в камаз врезается фура. Но два грузовика силой удара уносит в другую сторону.

Егор

— Нина! Ни-и-ина! — надрываюсь в палате так, что прибегает медсестра.

А я слышу из динамика чудовищные звуки, которые пробирают меня до самых внутренностей. Крики, скрежет металла, еще что-то… Всё, кроме голоса Нины.