Ты не сбежишь

Машка чмокает меня и убегает, чтобы вернуться в зрительный зал. Я не волнуюсь. Уже за столько лет десятки раз стояла на сцене малого зала филармонии. Знаю, как себя вести и что делать. Музыкальная школа сегодня презентует нескольких своих выпускников, а также ребят, что только учатся и подают большие надежды в музыке. Зал не плотный, но и далеко не пустой. Приехало много представителей из Академии культуры и искусств, преподаватели кафедр других учебных заведений, так или иначе связанные с музыкой, студенты. Да и просто любители классики и инструменталки.

Поправляю белый отложной воротничок и оглаживаю подол. Не надевала это платье с прошлого концерта, когда сдавала в мае выпускной экзамен. Оно было ровно до колен, а теперь кажется немного короче. Или село после стирки, или это я подросла. Но второе очень сомнительно, в восемнадцать лет за полгода так не растут, чтобы по одежде заметно было.

Достаю скрипку из чехла и провожу пальцами по грифу. Каждый раз прикасаясь к струнам, я вспоминаю бабулю. Пальцы сами находят кулон на груди, но то, какие он вызывает теперь воспоминания, неприятно колет.

Мотаю головой, не позволяя дурным мыслям заползти в голову. Беру инструмент в руки и укладываю на плечо, прижимаясь к подбороднику. Проверяю звучание – тембр верен. Ми так же пронзительна, а Соль густа. Они не подводят и позволяют всегда точно передать эмоции. Четыре стабильные струны, а сколько оттенков можно создать!

Оставляю скрипку в гримёрной возле зеркала, киваю девочке-пианистке, зашедшей поправить макияж. Кажется, здесь забыли повесить программу концерта, нужно сходить на сцену, пока ещё закрыты кулисы, и уточнить, за кем я выступаю.

Протискиваюсь через компанию парней-духовников, проверяющих инструменты у окна. Вздрагиваю от особо резкого звука трубы прямо за спиной.

– Извини, – смущённо улыбается один из них, пожимая плечами.

– Ребята, все переходите на левые гримёрные, в правосторонних мы разместим хор ветеранов, – из боковой «рабочей» двери сцены выбегает художественный руководитель филармонии, но потом смотрит в планшетку и хмурится. – Или нет… Они же у нас… Хм. Так, всё равно все на левую сторону, мало ли, не хочу неожиданной накладки. Осторожно с танцорами, оставьте им зеркальную гримёрку, иначе ваши вещи будут погребены под их костюмами.

– А можно узнать программу, – спрашиваю, но женщина заморочена каким-то очередным вопросом, возникшим у неё в голове.

– Ты кто? – она начинает копаться в бумагах в своей планшетке.

– Алимова Валерия. Музыкальная школа.

– Так… так…

У неё звонит телефон, и худрук отправляет меня за сцену, чтобы я сама посмотрела на бюллетене.

Так, я почти в самом начале, которое через пятнадцать минут. Нужно пойти забрать скрипку из гримёрки, в другую мне, в общем-то, и смысла переходить нет. Пальто в гардеробной, сумочка у Маши. Выступлю и пойду в зал смотреть остальной концерт.

Из-за тяжёлых штор слышен шум зрительного зала. Малышня из Дома Культуры балуется и выглядывают между опущенных кулис.

– Брысь, малявки! – рявкает ведущая. – Скоро сцену открывать будем уже.

Дети уносятся, но оставляют одну тяжёлую штору плохо прикрытой. Я подхожу, чтобы поправить, и тут у меня едва не случается удар от того, что я вижу в эту щель. Машка сидит вверху среднего ряда партера, где посвободнее. Она подскакивает, когда сзади появляются трое парней. Рваные джинсы, один в кожаной куртке, один в спортивной, а третий, кажется, в толстовке. В филармонию так не одеваются.

Двое садятся в кресла сзади Машки, а один рядом, давит ей на плечо рукой, чтобы села обратно. Это они! Парни из «Wet rain»! Влада среди них не вижу, но они-то здесь не просто так. Вряд ли решили прийти насладиться классической музыкой.

Это значит только одно – сегодня следующий раунд в безумной игре, правил которой я так и не поняла.

Задёргиваю шторку и глубоко вдыхаю. Надо выровнять сердцебиение, иначе смычок всё почувствует. Мне не нужно неуверенное дребезжание на струне. Не дождёшься, Миксаев. Я не слажаю – вот тебе мой новый фак, Влад. Ведь именно для этого ты пришёл и притащил своих дружков – заставить меня занервничать и опозориться. Я много лет подчиняла себе этот инструмент не для того, чтобы сейчас ударить в грязь лицом.

Сжимаю руки в кулаки и решительно направляюсь за своим инструментом.

С правой стороны от сцены тихо. Все уже переместились в левосторонние, а хор ветеранов, видимо, так и не дошёл сюда. Забегаю в комнатку, где моя скрипка одиноко лежит на том же месте, где я её оставила. Поправляю хвост у зеркала и собираю свою боевую подругу в чехол, как вдруг сзади щёлкает замок.

Вздрагиваю, но уже знаю, кто это.

– Как непредусмотрительно отбиться от остальных, – тянет знакомый голос. – Привет, Принцесса.

– Привет, Влад – оборачиваюсь и выдерживаю его взгляд.

Его огромная фигура в чёрном смотрится здесь совершенно неуместно. Чужеродно. Кожаная куртка с клёпками, чёрные джинсы, тяжёлые ботинки. Разве прилично приходить в филармонию, когда волосы всколочены будто после езды на мотоцикле без шлема? Хотя о чём это я? Наверняка причина именно такова.