Ty_ne_znaesh_menya_-_Dzhordzhia_le_Karr

лестничной площадке, она останавливается, занеся ногу на следующую

ступеньку.

— Что с тобой? — спрашивает она, видя мою окровавленную одежду и

руки.

— Сергей мертв, — отвечаю я.

Ее реакция мгновенная от шока. Она побледнела, сделалась белой как

полотно, и видно у нее подогнулись колени, потому что она с силой

ухватилась за перила, чтобы не упасть. Она с болью прикрывает глаза. Я

несусь вниз по ступенькам и хватаю ее за руку.

— Все хорошо, ба. Все хорошо, — постоянно повторяю я, когда кладу

голову ей на грудь, но она хватает меня за руку и спрашивает:

— Как это произошло?

Я отрицательно качаю головой.

— Покажи мне его, — внезапно настойчиво требует она.

Я энергично опять отрицательно качаю головой.

— Нет, не смотри на него, баба.

— Он у тебя в комнате?

Я киваю, потому что чувствую, будто меня душат, я не могу

произнести ни единого слова. Странно, но пока я стою, прижавшись к ба,

часть меня не верит, что Сергей, на самом деле, мертв. Мне кажется, будто

это кошмарный сон, и я вот-вот должна проснуться, и эта ошибка будет

исправлена. Моя голова отказывается понимать, что все это реально. Он не

может оставить меня и умереть. Я до конца не верю, мне кажется, что если

я сейчас отведу бабу в свою спальню, то не увижу свою любимую собаку,

расчлененную на две части и завернутую в простыню.

Ба поднимается вверх по лестнице, ее лицо — маска, я следую за ней.

Я отступаю в сторону, как только она открывает дверь, и несколько

секунд она просто стоит в дверях. Затем подходит к покрытому тканью телу,

я вхожу и закрываю дверь. В комнате очень холодно, потому что я забыла

закрыть окно. Я опускаю взгляд на простынь, на которой проступают пятна

крови.

Это не мой Сергей под ней. Он ушел.

Я вижу, как ба с трудом присаживается на корточки и приподнимает

простынь. Она молча глубоко вздыхает и опускает ее. А потом переводит на

меня глаза. Ее глаза совершенно пустые, лицо по-прежнему каменная маска.

Я никогда раньше не видела у своей бабушки такого взгляда.

— Мой сын — монстр.

Я молчу. У меня начинает щипать глаза от слез, першит горло, будто

насыпали в него песка.

— Скажи мне, если я смогу тебе чем-то помочь, — говорит она.

Я с трудом сглатываю. У меня словно в живот падают камни.

— Давай, похороним его.

30.

Таша Эванофф

https://www.youtube.com/watch?v=RgKAFK5djSk

До скорой встречи

Боюсь, окончательно раскваситься после того, как предложила бабушке

устроить похороны Сергея. Но я оказалась в кровати, рыдая, как ребенок.

Ба все устроила. В течение часа доставили белый гроб для ее питомца,

которого она хотела похоронить. У гроба на крышке выгравированный крест и

атласная подкладка. Она положила к Сергею его любимые игрушки и одеяло.

Она заказала цветы — белые розы. Она пригласила наш обслуживающий

персонал присутствовать на похоронах.

Мы все встретились под яблоней. Небо постепенно становится черным,

как уголь, видно приближается сильная гроза. Садовник Джон вырыл яму.

Честно, я не могу на нее смотреть, до сих пор не веря, пребывая в шоке.

Миниатюрная полька горничная, помогающая шеф-повару у нас в доме,

выглядит напуганной. Она нервно все время озирается по сторонам.

Баба и я одеваемся во все черное. Я держу в руке платочек,

прикрывая мой готовый разразиться рыданиями рот, когда ба произносит

небольшую молитву. Я более или менее прихожу в себя, когда все бросают на

крышку гроба по кому земли.

Поэтому наклоняюсь и бросаю первый ком земли на его гроб.

— Мой дорогой, Сергей, прошу тебя прости меня. Прости. Прости меня,

что я не смогла защитить тебя, — тихо шепчу я. — Знаю, я обещала, что не

буду плакать и воспряну духом, всеми фибрами души я стараюсь взять себя в

руки, но не могу вынести свое горе. — Не переживай, мы обязательно

встретимся снова, — говорю я, поднимаясь и отступая назад. Я чувствую,

как кто-то обнимает меня за спину.

— Не проливай зря слез, Таша. Любовь вечна. Он по-прежнему будет

любить тебя, независимо от того, где ты находишься, — говорит ба, но ее

голос для меня звучит неискренне.

Бросив горсть земли, баба встает рядом со мной и крепко обнимает

меня за талию, уводя с этого места.

Я позволяю ей повести меня назад в дом. У двери она останавливается

и протягивает руку. Она хочет забрать мой платок, в который я плакала.

Таков наш обычай — выбрасывать использованные платки после похорон.

Своеобразный способ напомнить живущим, что после похорон становится

легче, и не стоит нести страдания в свое будущее.

На автомате я кладу свой носовой платок в ее руку.

— Мы выпьем чаю? — спрашивает меня ба, убирая оба наших платка в

целлофановый пакет.

Я отрицательно качаю головой.

— Мне хочется немного полежать, — отвечаю я.

Она улыбается мне в ответ.

— Да. Возможно, тебе следует вздремнуть. Я разбужу тебя через пару

часиков к обеду.

Я не осознаю, что киваю ей в ответ, когда вхожу в дом. В доме так

тихо, не как обычно. Я чувствую, как по мне проходит странный холодок из-

за гробового молчания. Я поднимаюсь в свою комнату.

Пока меня не было кто-то убрался здесь. Я нигде не вижу лежанки

Сергея и в воздухе витает запах освежителя воздуха. Я подхожу к окну и

вижу, как Джон крутится у могилы Сергея. Он выкопал могилу на штык