Ты не знаешь о дочери

Его импульсивность пугала меня. Я не хотела опять привыкнуть, а потом снова потерять и не знать, как себя склеить обратно снова. Второй раз капитальный ремонт я могу не пережить.

А Лада? Как легко и жестоко он выкинул из жизни женщину, которая доверила ему свою жизнь, хотела строить с ним семью, хотела брака?

Меня это пугает.

— Почему тогда ты плачешь?

— Мне снова больно. Я всё…опять вспомнила.

— Прости.

— Я простила. Но…больше ничего тебе предложить не могу.

Роман какое-то время помолчал ещё, глядя, как я тихо лью слёзы. А потом сказал:

— Я принимаю твою позицию. Отныне я не притронусь, раз ты этого не хочешь. Я не могу заставить тебя любить меня и принять обратно. Больше я не буду терзать тебя этим. И себя тоже…

Я смотрела на него, не зная, что на это сказать. Сможет ли он?

— Ты правда решила уволиться?

— Да.

— Не увольняйся, Кать, — продолжил он говорить. — Я этого не стою.

— Но как мы будем работать вместе? — спросила я, утирая пальцами слёзы. — Нам будет тяжело.

— Я знаю, — ответил он. — Но я бы не хотел, чтобы причиной увольнения стал я. Если дело лишь во мне — я переведу тебя в другой отдел, где мы почти не будет пересекаться.

— И ты сделаешь это для меня?

— Почему нет? Мне и самому… будет непросто. Надеюсь, что когда-то смогу вспоминать о тебе без боли. Кроме того, Оля… Нам всё равно придётся общаться и налаживать отношения. Дети всё чувствуют.

— Да, это правда, — кивнула я.

— Значит, я займусь переводом в понедельник?

— И ты не будешь мне ставить палки в колёса?

Рома вздохнул.

— Забудь всё, что я тебе на горячке наговорил, когда приехал, — в очередной раз он поймал мой взгляд. — Всё изменилось. Мать своего ребёнка я никогда не обижу. И мне стали известны детали, которых я раньше не знал, и винил тебя во всех грехах. Я беру все свои слова обратно, и прошу простить меня за это мальчишеское поведение. Я обещаю, что буду только помогать тебе и Оле, по любому вопросу. Я и отец — мы всегда будем за вас горой. Прости, что заставил тебя в этом усомниться… Меня жизнь тоже обманула, и наказала.

Эти слова я слушала, остолбенев.

Я не думала, что услышу их от Ромы.

Да, он ошибался, вёл себя некрасиво, и действительно заставил меня усомниться не только в нём лично, но и вообще во всех мужчинах мира.

Признать вину и ошибку может только сильный человек, мужчина, цельная и зрелая личность.

Нет, Рома повзрослел, это абсолютно точно.

Возможно, кое-в-чем ему всё же можно довериться — например, по поводу дочери.

Время покажет…

— Я рада, что ты нашёл в себе силы сказать эти слова.

— Я всегда признавал ошибки, если они были.

— Это правда. Что ж… Займись переводом, если можно.

— Я всё сделаю, — кивнул он. — Прости меня ещё раз за всё. И вчера… как медведь на тебя напал. Ты не хотела?

Я смутилась, щёки тут же покрыл румянец.

— Н-нет… — ответила я. — Всё было по доброй воле, но… Этим отношения не спасти, ты же понимаешь.

— Понимаю. Я не обидел тебя?

— Нет, Ром, не обидел, — покачала я головой. — Но я бы не хотела, чтобы ты воздействовал на меня вот так. Это нечестно, и это не сделает тебя ко мне ближе.

— Да, наверное… — вздохнул он. — Просто я не знал уже, что ещё… Да и мне хотелось этого.

— Мне тоже хотелось, — призналась я. — Но это всё равно ничего не меняет.

— Ну, будем считать, что это для здоровья было.

— Да, давай так и считать.

— Я поеду… Пока.

— Пока, Ром.

Он пошёл к выходу, и моё сердце отзывалось болью на каждый его шаг.

Всё же вышло как я хотела. Рома принял мою позицию, он обещал больше не доставать меня и не нарушать моих границ. Но почему же тогда так больно?

Верно ли я понимаю сама себя, чего я хочу на самом деле?

— И спасибо тебе. — Он обернулся у самой двери.

— За что? — спросила я.

— За дочь, Катя. За дочь, — ответил он и вышел на улицу.

Глава 62

Катя

О том, что случилось, я постеснялась рассказать даже Дашке.

Мне было стыдно, и с другой стороны, для меня эта ночь значила больше, чем я сказала Роме… Мне бы не хотелось это ни с кем обсуждать. Но та приезжала к нам в выходной и заметила, что я чем-то обеспокоена.

— Что с тобой, Кать? — спросила она, уминая очередной кусок пиццы под какую-то комедию по телевизору, в смысл которой я даже не пыталась вникать — голова была забита совсем не тем…

— А что со мной? — спросил я, понимая, что от своего ломтя лишь откусила, и сижу с ним уже пол фильма.

— О чём ты там грузишься? На этом отдыхе Питерский был?

Я посмотрела на подругу. Сразу догадалась о причинах моих кручин. Оля играла на паласе в куклы и нас не слушала.

— Был, — не стала лгать я.

— Обидел чем?

— Да нет… — пожала я плечами.

— Но ты какая-то грустная. А ты с ним…

Сейчас как раз бы соврать. Но я не приучена.

— Катя, ты с ним..? — Поняла всё по моим глазам Даша и округлила свои.

Я кивнула.

— С ума сошла, да? — спросила она. — Дело, конечно, твоё, и жизнь твоя, но… Ты ведь понимаешь, чем это может кончится? Он опять сделает тебе больно.

— Он изменился, — заметила я, вспоминая его вчерашние слова и поведение.

Да и в больнице с Олей, с домом для дочери — тоже ведь поступки не мальчика.

— Внешне? — подняла брови подруга. — Да — бородой оброс.

— Это щетина.