Ты ненадолго уснешь...

     Ноль эмоций в отношении Купера, не были показательными. В неоднозначном отношении к людям и странном поведении у Хоуп Ванмеер практически не было конкурентов. За отсутствием всякой наигранности, Нэд быстро разобрался в оставшихся вопросах, относительно ее личности и множестве кусочков сложной мозаики, которая с утра дополнилась еще десятком противоречивых элементов.

     Непонятные ухмылки персонала относительно «прибабахов» их молодого светила, споры на счет признаков аутизма, когда «ее высочество» заявится на работу, со слов Джерри Томера и неспособности даже поздороваться, а также длинный список суеверий, вплоть до дырявого носка на правой ноге — находка для прикладной антропологии. Потом медсестер охватил ажиотаж и понеслись совершенно невероятные байки, про «диагностических» комаров, которые если залетят в палату и укусят пациентов больше десяти раз, то непременно жди ухудшения.

    Само собой нельзя перед операцией стричь ногти.

     Долго и натужно смеялись над незадачливым доктором Томером, который хотел поменяться и не ассистировать Хоуп, а если бы это случилось, то операцию можно считать провальной.

     Сегодня даже закрыли вход для студентов-практикантов, чтобы те с дуру не ляпнули, что-то вроде «а можно какой-нибудь интересный случай», случаев было бы столько, что болтунов врачи могли придушить болтуна голыми руками.

      И святая святых это сказать: «Что-то скучновато...».

      Микку Дьюри припомнили давний случай, когда он выдал эту фразу на практике в морге. В тот день случилась авария на местной водонапорной станции. Погибло четырнадцать человек. Парнишку заставили помогать со вскрытиями всех тел.

     Несколько лет назад выдался год, когда развелось много мух и, тут же заприметили, если одна из этих тварей проберется в неотложку, где реанимируют людей, и сядет на пациента, то все — труп. За этими гадами гонялись, как умалишенные, нарушая все законы физики и ставя рекорды по прыжкам вверх с мухобойкой наперевес.

     Взгляд Бенедикта медленно прошелся по фигуре Хоуп, и тут же на губах заиграла умиленная улыбка, потому что сквозь вентиляционные отверстия «кроксов» отчетливо виднелся обнаженный кончик большого пальца, хотя носки были на месте.

     «Чудачка», - с нежностью подумал он и потрепал по плечу Сэма, который затаив дыхание следил за сборами Луизы.

     Джери Томер то ли в шутку, то ли всерьез предупредил его, чтобы никаких напутствий вроде «удачи» или «ни пуха ни пера» вслед Хоуп не полетело.

   -  Да, мои родители и друзья, - растворился голос Роуз уже в коридоре.

   - Прекрасно. Вам лучше побыть с ними.

     Из-за угла появилась мощная фигура Тео Робсона. Он специально не закрыл лицо маской, чтобы Луиза его узнала.

    Роуз держалась с трудом, мысли путались, и она боялась отвести взгляд от лица своей малышки, а потому и не заметила как быстро они добрались до операционной.

    Перед распашными дверями, каталку остановили.

    Медленно убирая свою руку от ладошки Лулу, Роуз внезапно уверенным голосом произнесла:

   - Я люблю тебя, солнышко! Пора немножечко отдохнуть, ты поспишь, а как откроешь глазки, мама будет рядом. Обещаю!

     Трогательная интерпретация «я тебя не отпущу» помогла Хоуп понять, что миссис Финдлоу сделала выбор, но стоило им только скрыться в оперблоке, как женщина разрыдалась. Ее тут же обступили подоспевшие родственники. Из-за дверей было слышно, как в унисон ей кричала Луиза.

     Успокоить ребенка, который буквально зациклен на своей матери, было серьезной проблемой. Пока шла подготовка к операции, с малышкой находилась доктор Шуст, а Тео и Хоуп намывали руки и облачались в стерильные костюмы. Медсестра поочередно надела им по две пары резиновых перчаток, а затем маски на лица. Тео не стал проявлять галантность и прошел первым, зная, что у Хоуп свой ритуал.

     Она всегда, на несколько секунд застывала в дверном проеме, как и сейчас.

     Удивительное и странное чувство началось с кончиков пальцев на ногах, стремительно поднимаясь все выше к голове. Ощутимый мандраж, будто вытягивали вакуумом и Хоуп закрыла от блаженства глаза. Это было поразительно и не поддавалось описанию, но факт оставался фактом — порог операционной переступил уверенный в себе хирург, который испытывал только спокойствие.

    Жаль, что тем же не могла похвастаться и Лулу. Ее лицо раскраснелось, и из носа обильно вытекала прозрачная слизь.

    - Тихо, тихо, девочка. Смотри, это же я! Хааап! - поспешно стянув маску, доктор Ванмеер нарочито близко нависла над Луизой, тем самым перекрывая ей обзор на незнакомую обстановку и людей.

    Но плач не прекратился. Следовало принять более радикальные меры.

     По стерильной комнате, уставленной сложной техникой, всевозможными шкафами и тумбочками с инструментами и препаратами, внезапно, разнеслись звуки песни. Робсон, закатил глаза, широко улыбнувшись под маской. Это была его колыбельная.

     Пока ужасное и нестройное исполнение творило чудеса, педиатр и медсестра подключили электроды, а Тео перепроверив дозировку наркоза, встал у изголовья стола и в пример доктору Ванмеер, немного приспустил маску, открывая лицо.