Ты плоть, ты кровь моя

Когда Элдер приехал в Ньюкасл, погода, которая по пути его следования менялась несколько раз, наконец успокоилась, залив все вокруг синевой. Он справился у продавца газет перед входом в помещение вокзала и выяснил, что театр находится всего в десяти минутах ходьбы отсюда. Он прошел мимо нового торгового центра, и вот перед ним памятник Грею,[30] несколько напоминающий уменьшенную копию колонны Нельсона.[31]«Это тот Грей, по имени которого назван известный чай „Эрл Грей“? – раздумывал Элдер. – Или какой-нибудь другой, может быть, родственник?»

Театр «Ройял» находился в верхней части улицы с правой стороны – огромное здание, чьи украшенные каннелюрами колонны, кажется, безуспешно пытались сопротивляться нашествиям голубей и ночных любителей граффити. Не испытав никаких радостных ощущений от фасада, Элдер отправился разыскивать вход за кулисы. Несколько коротких разговоров, указания, как найти дорогу, пара-тройка шуток, и к нему вызвали помощницу директора, которая тут же и появилась – озабоченная черноволосая молодая женщина, представившаяся Ребеккой.

Стараясь избегать ненужных подробностей, Элдер объяснил, что ему нужно.

– Вы сказали, тринадцать лет назад?

– Тринадцать или четырнадцать.

– И зачем вам это нужно?

– Для проверки и подтверждения. Вот и все. – Он видел, что она все еще колеблется. – Но это важно. Иначе я не стал бы отнимать у вас время.

Она вздохнула и оттолкнула случайно попавшийся под ноги стул.

– Идите за мной.

Ее кабинет располагался в узком коридоре с высоченным потолком, от стен которого все еще воняло свежей краской.

– Все замечания директора театра по прошедшим спектаклям теперь хранятся в компьютере, – объяснила Ребекка. – Уже пять или шесть лет, как мы это сделали. До того все записывалось в эти журналы.

Открыв среднюю часть зеленого, как бутылочное стекло, шкафа для бумаг, она представила на его обозрение груду амбарных книг в твердых обложках.

– Вот, пожалуйста. То, что вам нужно, можно найти только здесь, или вообще нигде. – Вытащив один из журналов, она провела по нему пальцем, прочертив в пыли линию. – Их сто лет назад надо было выкинуть.

Элдер же обрадовался, что это не было сделано.

– Чем-нибудь вас угостить? Кофе? Или прохладительного?

– Нет, спасибо.

Обнаружить то, что он искал, много времени не потребовалось. Ноябрь 1987 года. Королевская шекспировская труппа. «Король Лир». При проверке занавеса еще до начала спектакля его привод заклинило, и поломку не сумели устранить, в результате чего спектакль был отменен. Зрителям было предложено либо получить обратно деньги, либо поменять билеты.

Когда Ребекка приплыла обратно, чтобы посмотреть, как у него идут дела, он уже лениво просматривал журнал.

– Вот это забавно: двое зрителей в середине второго акта сняли с себя всю одежду и сбросили ее с балкона в партер, – смеясь, заметил Элдер.

– Да ерунда все это. Как ваши успехи?

– Отлично. Все нашел. Можно мне снять фотокопию с этой страницы?

– Не вижу причин для отказа.

Через пять минут он вышел на улицу, держа в руках плотный конверт, в который Ребекка засунула копию нужной страницы вместе с программой театра на нынешний сезон. «И вернулись домой в четыре утра или где-то около того, – сказала ему тогда Хелен Блэклок. – Тревор уже собирался в полицию звонить – так переволновался». А по словам Роба Шрайвера, они вернулись в Честерфилд примерно к десяти вечера. Что оставляет шесть часов, про которые никому ничего не известно. А домой Сьюзен Блэклок отвозил Пол Латам.

Латам был в актовом зале школы, вел занятия внеклассного драматического кружка для двенадцати-тринадцатилетних учеников. В данный момент они, разбившись на пары, пытались сыграть этюд, импровизируя на тему «обознался при встрече». Одни пары прорабатывали этюд тщательно, другие же, воспользовавшись представившейся возможностью, просто орали и дико жестикулировали. Элдер был уверен, что Латам его заметил, когда он вошел в зал и остановился у двери, но просто не подал виду. Когда этюд был закончен, он собрал всех учеников в кружок и попросил некоторые пары объяснить всем, что именно они хотели представить. Аплодисменты, смех, оханье, несколько слов на прощание, и вот они уже разбирают свою верхнюю одежду, снимают сменную обувь и шумными группками по двое-трое движутся к выходу.

– Вот уж не думал, – сказал Латам, повысив голос, – что еще раз вас увижу.

Их разделяла большая часть зала.

– Я решил, что нам надо поговорить, – ответил Элдер.

– Ну давайте.

– Здесь?

– А почему нет? О чем бы ни пошла речь, не думаю, что это требует конфиденциальности. К тому же тут нас только уборщица может подслушать.

Элдер приблизился к нему на пару шагов.

– Это по поводу Сьюзен.

– Ну естественно.

– Сьюзен и вас.

– Слушайте, – сказал Латам, – я ведь уже помог вам, и рад был помочь.

– В тот вечер, когда вы рано вернулись из Ньюкасла, после того как был отменен спектакль… ведь именно тогда все началось?

Элдеру показалось, что щека Латама непроизвольно дернулась, но он не мог утверждать этого наверняка.

– Не понимаю, что вы там себе напридумывали…