Ты поймешь, когда повзрослеешь

Я вышла первой и тоже улыбалась, глядя на повеселевшую Марин, хотя она не соизволила ничего объяснить по поводу этой таинственной рекламы. Но мое хорошее настроение быстро улетучилось, когда раздался звонок телефона. Номер, который высветился на экране, произвел на меня эффект разорвавшейся бомбы. Я его до сих пор не забыла. Это был номер Марка.

25

Элизабет и Пьер были единственной семейной парой среди постояльцев «Тамариска». С самого начала они сообщили, что будут вместе принимать участие в сеансах психологической разгрузки. «У нас нет секретов друг от друга».

Сидя каждый в своем углу дивана, они потягивали лимонад, приготовленный Элизабет. Боюсь, что за время моего контракта я наберу лишних тридцать кило.

Пьер сегодня неважно себя чувствует.

– Мысленно я готов горы свернуть, а как только доходит до дела, мое тело отказывается слушаться. Малейшее усилие приводит меня в состояние беспомощности. Сегодня мы пошли с женой на рынок, и мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух. Если бы я мог сказать себе, что это скоро пройдет… Но что бы я себе ни говорил, как бы ни тренировался, мне уже не вернуть былой энергии.

– Самое неприятное в том, – продолжила Элизабет, – что на собственном опыте убеждаешься: твое тело – это машина, которая изнашивается и в конце концов окончательно ломается. День ото дня я вижу все хуже. Скоро я погружусь в полную темноту, если до этого какой-нибудь другой орган не откажет мне.

– Вас это пугает? – осмелилась я спросить, хотя ответ был очевиден.

– Я в ужасе, – ответила она. – Жизнь пролетела так быстро… Еще вчера я была девчонкой, и вот скоро все закончится. Я не перестаю себя спрашивать, какими будут мои последние мгновения. Трудно осознавать, что уже некогда строить планы, знать, что совсем скоро мы покинем тех, кого любим. Нам так хорошо было в этой жизни, и я бы с удовольствием осталась в ней как можно дольше.

– Я особенно беспокоюсь за младшее поколение, – добавил Пьер. – Наши дети, внуки, правнуки очень привязаны к нам. Надеюсь, они быстро оправятся после нашего ухода… И еще надеюсь, что они не забудут нас!

Элизабет задумалась.

– Сознаюсь, мне страшно. Хочется думать, что я уйду раньше мужа. За пятьдесят девять лет совместной жизни мы не расставались ни на один день. Ни разу! Он всегда был рядом со мной, и я могла на него рассчитывать в решении любых бытовых проблем. Мы вместе переживали моменты счастья и горя. Надеюсь, что правы те, кто утверждает, будто существует потусторонний мир, где мы вновь с ним встретимся.

– Что касается меня, то, надеюсь, я уйду первым. А то кто же будет мне массировать пальцы, чтобы усмирить мой артроз?

И они оба рассмеялись.

То же самое мы с Марком говорили друг другу. Мы были готовы умереть вместе в один день, потому что каждый не представлял себе жизни без другого. Хотя я до сих пор существую, и он, судя по его звонку, тоже.

Я не ответила, когда он позвонил. Я колебалась, но сумела сдержать себя. Я долго, очень долго ждала его звонка. В первые дни после моего ухода я даже не сомневалась, то он будет валяться передо мной на коленях, умоляя о прощении. Я предупредила Марион, что пробуду у нее всего несколько дней, потому что скоро все уладится. Марк поймет, что был не на высоте, и сделает все, чтобы я простила его. Это послужит ему уроком, и он станет для меня тем мужчиной, о котором только можно мечтать.

Но я никогда не поверю, что мужчина моей мечты способен ждать девять месяцев, прежде чем позвонить.

– А мы вам рассказывали, как мы встретились? – спросил Пьер, даже не дожидаясь моего ответа. – Мы жили тогда в Тунисе. Я шел по улице Парижа и вдруг увидел этакую красоту. Я никогда этого не забуду. У нее была косынка на голове, как у Бриджит Бардо, розовый костюм в мелкую крапинку и лодочки. Видели бы вы ее: настоящая кинозвезда!

Элизабет встала, взяла с комода фотографию в рамке и протянула мне.

– Трудно представить, но это мы – в день нашей свадьбы. Я действительно была хорошенькой!

На снимке она была в кружевном платье в пол, светлые волосы уложены в пучок, а на губах играла робкая улыбка. В руках она держала букет, в ее глазах светилась надежда. Жених в темном костюме выглядел счастливым. Одной рукой он обнимал за плечи свою жену. Все случилось так, как и должно было быть: хорошенькая женщина с улицы Парижа отныне будет носить его фамилию.

Эта фотография потрясла меня.

Снимок был черно-белым, но его могли сделать и вчера. Они тоже когда-то были молодыми, как я теперь. Они строили планы, хохотали как сумасшедшие, у них были трудности, они работали не покладая рук, занимались любовью, у них были родители, друзья, они рожали детей. Короче говоря, впереди была целая жизнь. Пятьдесят лет назад они, как и я сейчас, не думали, что однажды превратятся в немощных стариков.

Долгое время я воспринимала пожилых людей исключительно как отживших свой век, отказывая им в том, что они могли оставаться личностями.