Ты покоришься мне, тигр!

Бывает, что зверь при моем появлении моментально отходит в дальний угол и прижимается к решетке. Если я начинаю приближаться к нему, он может приготовиться к прыжку или, наоборот, к защите. Если подхожу еще ближе и зверь уходит в противоположную сторону, явно боясь меня, это плохо. Значит, он труслив. Иногда от трусости он переворачивается на спину вверх лапами и ни за что не хочет встать. В этом случае приходится познакомить его с холодным душем. Но чаще привязываю к концу бича что-нибудь блестящее и болтаю перед его глазами. Заинтересованный, он старается поймать приманку и быстро вскакивает.

Если боязливость не проходит, зверю дается самая легкая роль. Применять болевое ощущение бесполезно. Да и вообще, бич в руках я держу не для наказания. Он у меня, скорее, как вожжи у извозчика — для управления «парой гнедых».

Самый неприятный вариант — впрочем, очень редкое исключение, — если зверь нападает на меня или выказывает свирепую враждебность. Прижатые к голове уши, напряженные мышцы лап, хвост, вытянутый, как стальной прут, — сигналы грозящей опасности. Тут уж только моментальная ориентировка, быстрота и уверенность действий могут спасти от его удара. Иначе он «укротит» меня.

Для защиты я держу в клетке обыкновенный стул. В самый опасный момент между нами появится этот стул, ощетинившийся ножками. И тогда одного-двух ударов палкой по носу бывает достаточно, чтобы дать хищнику понять, что поступок его безрассуден и что бросаться на меня не так уж безопасно. После такого внушения зверь «успокаивается», но отвращение к стулу и палке сохраняется у него надолго.

Но попадаются такие «типы», которых это простое оружие не пугает. Тогда приходится изощряться. На Тарзана, например, стул никак не действовал. При входе в клетку тигр настойчиво заходил в левую сторону, куда допускать его нельзя. Там сидел Бемби, а звери недолюбливали друг друга, и драка была бы неизбежной. Тарзан обязан был двигаться на свое место нейтральным маршрутом, минуя неприятельскую территорию.

Сколько я ни манипулировал перед его мордой стулом, послушания добиться не удавалось. Однажды во время репетиции в цирке стали приходить люди с зонтами — на улице шел дождь. Мелькнуло в голове: попробую зонт. Попросил одолжить мне зонтик, взял его как палку, и снова вызвал Тарзана на трюк. Он опять идет влево… И вдруг перед его мордой молниеносно раскрывается зонт. Озадаченный тигр после секундного колебания опрометью бросается на свою тумбу и с удивлением смотрит то на зонт, то на меня.

На следующий день Тарзан снова хотел было пойти налево, но, увидев зонт, не посмел. Так он раз и навсегда отучился от работы «налево». Произошло торможение не нужного мне рефлекса, если применять Павловскую терминологию.

Хорошее средство защиты — железное ведро, привязанное за ручку к палке, которая в случае необходимости выставляется вперед. Зверь пугается болтающегося и громыхающего предмета. Иногда неплохо помогает и тривиальная метла.

Вот, кажется, простая вещь — определить место зверю на манеже. Но, чтобы найти это постоянное место, сколько приходится решить психологических задач, сколько сделать выкладок и подсчетов. Например, забияку Акбара нельзя посадить рядом с мрачным и строгим Тарзаном, Акбар вздумает поиграть, а Тарзан этого не любит — вот и конфликт. Акбара нельзя посадить и рядом с Раджой. Раджа очень сильный зверь и при удобном случае отомстит за баловство своему соседу с лихвой. Надо найти ему такое место, чтобы после трюка он по дороге на свою тумбу не встретился и с Цезарем — они тоже не ладят. Чем не игра в «третий-лишний». Приходится «раскладывать» тигров, как пасьянс.

Очень важная и тонкая задача приручить зверей друг к другу, подружить их, чтобы задиры и проказники не вносили разлада в работу. Они должны быть корректными друзьями.

За кулисами животные постепенно привыкают друг к другу, когда я ставлю их клетки рядом. Отгороженные от соседей решетчатыми шибрами, они могут подойти вплотную к решетке, познакомиться, привыкают мирно поедать свое мясо, не обращая внимания на соседа, жующего рядом. Главное, добиться того, чтобы никто не боялся, что его порцию отнимут.

Только после того, как звери привыкнут друг к другу, начнется постепенное соединение их в одной клетке. Сначала свожу двух, потом трех и т. д. Одновременно отрабатываем групповые трюки.

Но бывает, что, несмотря на тщательность подготовки, соединить зверей не удается. С тиграми, правда, у меня: такого не было. А с леопардами я однажды оказался побежденным.

Родилась в моей группе черная пантера. Даже когда ей исполнился год и пора было начинать учиться, она все еще была маленькой и похожа скорее на домашнюю черную кошку, чем на хищного зверя. Невзрачная была у нее внешность. Дрессировать ее не имело смысла. А в Киевском зоопарке жили в это время три пумы (кугуары) и ни одной черной пантеры. Наша «сделка», к общему удовлетворению, свершилась очень быстро. Так я приобрел пуму.