Ты слышишь нашу музыку?

— Я тоже.

Дети легли, я их по очереди поцеловала, наслаждаясь мгновениями покоя и стараясь продлить удовольствие. Выключив всюду свет, я вернулась в гостиную. Травяной чай ждал меня. Я закуталась в плед и стала его прихлебывать, думая о Янисе. Мы пока не знали, как решить наши проблемы, а до блаженного момента, когда с ними будет покончено, было еще очень далеко. Однако впервые за долгое время я была счастлива. Никогда бы не подумала, что такое возможно, но я опять, как много лет назад, влюблялась в собственного мужа, налицо все признаки: в животе запорхали бабочки, сердце прыгает, улыбку не сдержать. Сегодня утром я надела платье и соблазнительное белье — специально для него, мне хотелось быть красивой, когда он приведет детей. Нужно было предложить ему остаться с нами, со мной, сегодня вечером, сегодня ночью. В последние несколько дней я заново открывала его для себя, а он опять становился самим собой. Как, впрочем, и я. Нас поразил какой-то зловредный вирус, он проник в нас и настойчиво нас разлучал, но сегодня нам удалось его победить. Мне потребовалось заболеть, чтобы начать выздоравливать. Мое тело наконец-то выплюнуло этот яд, эту заразу, которая пожирала меня, нет, пожирала нас и отрывала друг от друга.

Мы сумеем все восстановить, и бог с ними, с долгами, что-нибудь придумаем. Янис беспрестанно повторял, что готов бороться. Отныне он будет это делать не в одиночку. Я все пыталась понять, почему на пике кризиса бросила его на произвол судьбы, почему никак не поддержала, это была не я, на меня это не похоже. Не спорю, я имела полное право прийти в ярость, но моя чрезмерная и слишком резкая реакция оставалась для меня загадкой. Почему я закрыла перед ним все двери, отказывалась выслушать, когда он пытался объяснить случившееся? Почему не верила, что он работает, считала, что он обманывает меня? Сейчас было важно, чтобы мы снова научились разговаривать друг с другом, и тогда наша любовь не угаснет, а, наоборот, благодаря испытаниям станет еще сильнее. Он будет упорно работать, мы туже затянем пояса и сумеем выплатить долги. И сделаем это вместе.

Я поставила чашку в мойку, взяла мобильник и направилась в спальню. В середине лестницы я остановилась и отправила Янису эсэмэску:

Пошла спать, думаю о тебе и слышу нашу музыку, целую тебя.

Едва успев дойти до конца лестницы, я получила ответ:

Пусть тебе приснятся хорошие сны, наша музыка никогда не умолкала в моей голове, целую тебя так, как целовал только что.

Губы сами собой сложились в улыбку, и, несмотря на усталость, мне захотелось танцевать с ним — здесь и сию минуту. Скоро мы обязательно потанцуем. Я еще не начала снимать макияж, когда раздался звонок. Я тут же подумала о Янисе, о том, что скажу ему: приходи поскорее, возвращайся ко мне прямо сейчас, спи со мной эту ночь и все последующие. Поэтому высветившееся на дисплее имя Тристана вызвало острое разочарование.

— Добрый вечер, Тристан, — промямлила я.

— Добрый вечер, Вера, что-то случилось?

— Да нет, все в порядке. Как ты?

— Я возле вашего дома, приехал узнать, как у вас дела.

У меня не было ни малейшего желания видеть Тристана. Рядом с ним мне было нечем дышать. Вчера вечером я уже не пустила его, сказав, что легла спать. Я не могла снова прогнать его — как бы он не обиделся. А ведь мне только и хотелось, что забраться под одеяло, в тепло, обеими руками обхватить подушку Яниса и мечтать о том, что следующей ночью он будет рядом со мной.

— Дети спят? Я могу зайти?

— Да и да. Конечно, можешь.

Я со вздохом нажала отбой и пошла ему открывать.

Янис

Наверное, я выглядел как дебил, когда сидел, уставившись на экран смартфона, в тысячный раз перечитывал Верину эсэмэску и представлял ее спящей, свернувшейся клубочком под нашим одеялом.

— Янис! — призвал меня к порядку голос Люка. — То, что у вас с Верой все склеивается, очень мило и переполняет меня счастьем, хотя я и так не слишком сомневался в благополучном исходе. А вот с нашими делами хуже — мне никак не разобраться в твоем бардаке! Найди мне последние счета и транспортные накладные по проекту.

— O'кей! O'кей! Сейчас!

Люк сидел за моим письменным столом, и перед ним высилась гора папок. Я все время подливал ему виски, что было непростым занятием, поскольку стакан покачивался в неустойчивом равновесии на куче бумаг, которые он сортировал. Люк работал тщательно, предельно серьезно, и на его лице было выражение, которое раньше я называл «физиономией плохих дней». Но в данном случае оно внушало мне надежду. Я наконец-то раскопал то, о чем он меня просил, и протянул ему. Он поставил очередную галочку в своей таблице, куда вносил данные каждого счета и цифры списанных средств.

— Можешь объяснить, для чего ты это делаешь?

— Необходимо заново пересчитать, во сколько обошелся проект в целом!