Ты такой же как я (СИ)

На одной из фотографий, Петра Алексеевича целовал в щеку Брежнев, пожимая при этом ему руку.

- Это твоему деду орден на одном из съездов вручили.

Георгий заинтересовался.

-А много орденов у деда? И где они сейчас?

- Ну, было несколько. Так мы его, когда хоронили, все ордена в гроб, на подушечку положили. Он наказал, чтобы обязательно с ним захоронили.

Данька ухмыльнулся. Родственничек-то, ушлый видать. Ордена сейчас в ходу, за них денежку можно не плохую выручить. Это мамка с папкой, простые, как три рубля, им ничего не надо. После этого вопроса Гоши, у Даньки к нему появилась неприязнь. Батя тоже поморщился.

-Гош, а чего твой отец с дедом не поделили, не знаешь? – Мать всегда мучил этот вопрос. Но как она не пытала Петра Алексеевича, он молчал, как партизан.

-Да чего не поделили…Лицемером дед был. Революционер фигов. Все равны, называется. Не хорошо конечно о покойниках такое говорить, но козлом дед был. Мать у них горничной работала. Убирала, стирала, готовила. Вот тебе и смерть буржуям. Только коммуняги, те, что у власти были, не сильно от тех самых буржуев отличались. Прислугой не гнушались. Вот мать и была в прислугах. Отец в нее влюбился, стали встречаться. Батя, тогда только институт закончил, на архитектора выучился. А мамка тоже студенткой была, на заочном в педагогическом училась, ну а у них подрабатывала.

Дед, когда узнал о них с отцом, орал, что мать бате не пара. Что не фиг с прислугой якшаться. Мамка в общаге тогда жила, она сирота. Ну, батя снял домик в частном секторе и ушел от родителей. Так дед устроил так, что мамку из института и комсомола исключили, за якобы аморальное поведение. А мужика, который им дом сдал, чуть не посадили с конфискацией имущества. Тогда-то они в Питер и уехали, бате как раз предложили там проект. Отец писал деду с бабкой, но они знать ничего о нем не хотели. Считали, что он их опозорил, подвел. Даже когда я родился, и отец им написал об этом, сделали вид, что письмо не получили. В общем, никакой реакции. А потом случилось несчастье. На одном из объектов, что батя проектировал, оборвался трос на кране. И груз полетел вниз. Отец как раз стоял под ним. Чудом жив остался. Только вот пластина теперь в голове, да позвоночник сломан. В инвалидном кресле на всю жизнь оказался. Когда мамка сообщила деду, тот даже не дослушал, трубку бросил. Сказал, что сын для него умер несколько лет назад. Мы даже не в курсе, знала ли бабушка о несчастье с отцом. Сказал ли ей дед. Но никто из них ни разу не поинтересовался, как там их сын. Ни письма, ни звонка, ни тем более приезда.

Татьяна сидела потрясенная. У нее в голове не укладывалось, что Петр Алексеевич и Варвара Владимировна были такими жестокими людьми.

А Данька думал о том, что уж если от сына могли отказаться из-за девушки, которую считали ему не парой, то, что тогда ожидать, если родители узнают что их сын гей.

Ему стало страшно. Представил, что отец с матерью отказываются от него и ком подкатил к горлу. Он дал себе слово, что родители никогда не узнают о его ориентации. И теперь он начинал понимать Дмитрия и сочувствовать ему. Как же сложно, наверное, все время притворяться любящим мужем. Ложиться в постель с женщиной, когда тебя тянет на мужчин.

Голова разболелась, мысли путались. Он не знал, как ему жить дальше. Что говорить родителям, когда ему будет за тридцать и мать начнет ждать от него внуков. Как отмазываться от вопросов про девушек, которые задаются уже сейчас. Отец с дядькой постоянно выпытывают у него, много ли он попортил девчонок. Даньке стало так плохо, что захотелось немедленно уйти и не слышать голоса родичей.

Лишь один голос ему был сейчас нужен. Жалость к себе и к Дмитрию давила невыносимо. Ему нужен был сейчас безопасник. Хотелось обнять его крепко-крепко и целовать колючие щеки, сухие жесткие губы. Пожалеть, приласкать.

- Сына, ты что, опьянел что ли? – услышал он материн голос и почувствовал ее мягкую руку у себя на лбу.

- Голова болит. Я пройдусь, пойду.

- Совсем загоняла ты мать пацана. Еще учеба эта, мозги закипят от всей той хрени, что сейчас учат. Может тебе полежать лучше? – 0тец тоже с беспокойством смотрел на него. И Данька от их заботливых любящих взглядов зареветь был готов.

Он замотал головой.

-Нет, пойду воздухом подышу. Прогуляюсь.

-Долго не шарься. Вечером елку наряжать будем – улыбнулась ему мать.

- Без меня не нарядите что ли?- Данил быстро оделся, сунул в карман телефон и уже открыл дверь, чтобы выйти, когда отец окликнул его.

-Дань, ты это, девушку свою на Новый год к нам пригласи. Посидите с нами немного, а потом пойдете, куда вам надо.

Данька застыл.

- Пап, какая девушка, я же в учебе весь. Мне не до девушек сейчас.

- Ну, ну. А пропадал те недели у кого тогда? Да еще и с ночевками?

Данил уже собрался ответить, что с друзьями занимался, когда поймал на себе насмешливый взгляд Георгия и поперхнулся словами.

Молча, повернулся и вышел. Сердце стучало как бешеное.

Он почему-то знал, что Гоша все про него понял.

Выйдя из подъезда, дрожащими пальцами достал телефон и нажал на вызов.