Ты теперь мой враг

— И причем здесь я? — непонимающе поднимаю брови. Ловлю очередную ухмылку.

— Потому что считает, ты можешь что-то об этом знать. И есть основания.

Глаза округляются непроизвольно:

— Он меня с кем-то путает.

Демид игнорирует моё недоумение. Пристально рассматривает мои глаза, и всё же отвечает:

— Это вряд ли. К тому же, кое-кто делает всё, чтобы он думал иначе.

Минуту мы ведем безмолвный диалог, Бронский этой паузой дает мне самой прийти к ответу, и когда я его нахожу, крепче сжимаю чашку в руках и произношу:

— Глеб?

Вижу, что попадаю в точку, и в голову врываются сотни вопросов. Мысли хаотично обдают то холодом, до жаром. Я вспоминаю, намеки Астахова, что Мирослав меня больше не потревожит, но всё равно не вижу в этом очевидного ответа. Допустим Глеб что-то нарыл на Юдина, но при чем здесь я до сих пор неясно.

— Зачем ему это?

— Интересный вопрос, — снова получаю взгляд в упор. Замечаю на лице Демида тень недоверия. Мне прямо сейчас кажется, что он словно прощупывает, проверяет на достоверность мои эмоции. Он мне не верит? Не верит, что я действительно ничего не знаю? — С одной стороны, Мирослав действует без церемоний, — тем временем продолжает Демид, всё ещё оценивая мою реакцию. — И его предположения, что вы вместе что-то задумали, уберегает и тебя от его определенных действий. Можно решить, что Глеб тебя таким образом оберегает, — за ухмылкой Демида следует мрачный взгляд.

Теперь по позвоночнику пробегает холод — факт очевидный, этот Мирослав способен на многое, ради достижения цели. Особенно если дело касается больших сумм.

— Но ведь Юдин может легко понять, что я не в курсе. Да хотя бы просто спросить. И откуда бы мне вообще это знать.

— Допустим, ты понятия не имеешь о происходящем…

— Так и есть, — говорю уверенно. Демид непоколебим, но не спорит:

— Хорошо, — кивает, соглашаясь пока что только внешне. Что он на самом деле думает, я знать не могу. — И что бы ты сделала, если бы он напрямую поинтересовался у тебя бумагами?

Закусываю губу:

— Попыталась бы выяснить, почему он считает, что у меня эти документы могут быть.

— Ты бы принялась их искать, — кивает Демид. — За тобой бы, разумеется, проследили, но в этом есть риск. Если ты не в курсе, могла бы нарыть что-то, что Юдину не понравилось бы. Вариант, что ты действительно осведомлена и заодно с Глебом, сделал бы тебя более осторожной, и до бумаг добраться стало бы в разы сложнее. Куда проще было за тобой наблюдать и сначала выяснить, что ты знаешь.

Теперь понимаю, к чему он клонит. Юдин не знает, в курсе ли я, что эти документы существуют, что в принципе так и есть. Занимая позицию наблюдателя можно очень много выяснить перед тем, как действовать, сбор фактов для полноты картины верная стратегия в ряде случаев, я и сама так делаю, правда в совершенно других сферах, но мои действия безобидны в отличие от того, чем занимается Мирослав, и у него достаточно полномочий для более быстрых решений.

— Куда проще использовать тот же шантаж, — пожимаю плечами и снова получаю в ответ ухмылку.

— Юдин не зря занимает свой пост. Он следит за своей репутацией и действует по-другому. Шантаж проще, но лишает иных привилегий.

Не могу не согласиться с этим, всего одна встреча с этим человеком позволяет мне понять простую вещь — он опасен, опасен настолько, что кажется пробирается в твои мысли ещё до того, как ты приходишь к какому-то выводу.

Но вряд ли к Юдину возможно подкопаться — слишком безупречна его «оболочка». Даже сейчас, вспоминая атмосферу, царившую в его кабинете, хочется поёжится и обнять себя руками, закрыться и не дать позволить собой манипулировать.

Крутится какая-то мысль, которую никак не могу ухватить, слишком много новостей для одного утра, нужно для начала мысли в порядок привести, осознать, что с этим делать дальше. Бронский так много знает о Юдине, что невольно прихожу к выводу — он во всём этом не сторонний наблюдатель. Это лишь подтверждает мои предыдущие сомнения относительно него и становится снова не по себе.

Мы теперь молчим и кофе допиваем в тишине, я перевариваю новые факты, Демид просто наблюдает за мной, и под его пристальным взглядом снова чувствую волнение. Юдин, Глеб, документы — всё это постепенно отходит на второй план, потому что Бронский всё чаще бросает взгляд на мои губы.

— И почему ты мне сейчас это рассказываешь? — задаю вопрос, пытаясь отогнать морок. Я чувствую, как тяжелеет воздух, Демид немного наклоняется и пониженным тоном произносит:

— Потому что раньше был уверен, что ты в курсе некоторых действий Глеба.

— А сейчас…

— А сейчас нет, — отвечает односложно. При этом он не договаривает, я вижу это, но даже то, что делится информацией — уже событие невероятное. И рассчитывать на подробности глупо, Бронский выдает только то, что считает нужным.