Ты умеешь хранить тайны?

– По-твоему, это может разрушить нашу дружбу? – спросил Эдди.

Дэнни попятился.

– Я лишь хотел сказать, что кто-нибудь может поддаться искушению… ну, знаешь… запустить лапу. Понимаешь, среди нас богачей нет. У нас у всех финансы поют романсы, верно? Вот я и хотел узнать: кто задает правила? Ты, Эдди?

– Наверное, – проговорил тот. – Это ведь я нашел деньги. Мне кажется…

– Но мы их разделим по-братски, да, Эдди? – вмешалась я, понимая, что Дэнни готов снова затеять драку. – Мы делим эту тайну на шестерых, значит, каждому причитается поровну. И у каждого есть право голоса.

– Само собой, – сказал Эдди.

Дэнни расслабился. Он помог Келли встать и обнял ее рукой за талию.

– Так мы действительно их перепрячем? – спросила Рокси.

– Чисто для безопасности, – сказал Эдди. Он поднял портфель и расстегнул его. – Слушайте, как вам такое? Жест доброй воли. – Он вытащил пачку купюр.

Я схватила его за руку.

– Эдди, ты что делаешь?

– Сказал же: жест доброй воли. – Отсчитав шесть сотенных купюр, он раздал пять нам, а последнюю запихнул в карман джинсов и снова застегнул портфель.

Рокси поднесла купюру к лицу, держа ее обеими руками.

– Ух ты! В жизни не держала стодолларовой купюры. Просто не верится.

Келли покачала головой.

– Ответственно заявляю, – произнесла она, сложив купюру. – Если случится что-то плохое – я вас предупреждала.

– Расслабься, Келли, – сказала я. – Правда, успокойся. Ничего страшного не случится.

Ах, как я ошибалась.

14

Эдди сказал, что знает идеальное место, чтобы спрятать деньги.

Поэтому мы вшестером набились во внедорожник Дэнни и покатили на мартинсвилльское кладбище домашних животных. Время близилось к полуночи, и на дороге нам встретилось всего несколько машин.

Примерно в миле от Мартинсвилля перед нами выскочил олень. Фары озарили его – в ярком свете я даже различила испуганный взгляд животного. Дэнни дал по тормозам и вывернул руль, отчего мы дружно завопили.

Моя рука до боли стиснула дверную ручку. Я с трудом восстановила дыхание и снова вскрикнула от неожиданности, потому что олень наконец соизволил перебежать через дорогу.

– До чего скучная ночка! – пошутил Райли. Все расхохотались, хоть и слегка натужно.

Сидя рядом с Келли, я буквально ощущала исходившие от нее страх и напряжение. Она сцепила руки на коленях и смотрела прямо перед собой на дорогу, освещенную мечущимся светом фар.

Мне хотелось сказать ей что-нибудь ободряющее. Я всегда чувствую себя неловко, когда рядом кто-то мается. Я не какая-нибудь жизнерадостная дурочка, но мне нравится, когда людям рядом со мной хорошо и спокойно. Но, как я уже говорила, мы с Келли не были хорошо знакомы. Из-за этого я не знала, что ей сказать.

Дэнни сбавил скорость: впереди показались высокие ворота с надписью «Зверюшкин рай». Эдди указал в сторону просторной кладбищенской стоянки. Он первым выскочил из машины, сжимая в руке портфель.

Мимо бледного месяца проплывали ленточки облаков. Старые деревья стояли неподвижно, как мертвые, чернея на фоне лилового ночного неба.

Мы пошли за Эдди на кладбище, утопая ногами в сырой земле. Я опять ощутила холодок на затылке, все чувства обострились.

Здесь затаилось что-то недоброе…

Откуда это непроходящее пугающее ощущение? Только из-за того, что это кладбище? Из-за десятков собачьих и кошачьих тел, разлагающихся у нас под ногами?

Рокси притерлась сбоку.

– Мамочки, страшно-то как, – проговорила она почти шепотом.

Кивнув, я указала на высокое надгробие. В полумраке мы разобрали надпись:

ГАРРИ. 2004–2016.

МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ.

МЫ ЕЩЕ БУДЕМ ГУЛЯТЬ ВМЕСТЕ

НА НЕБЕСАХ

Рокси поежилась.

– Такое надгробие небось стоит бешеных денег, да?

– Наверное, – ответила я. – Чего не сделаешь ради любимого питомца.

Но не надгробие занимало мои мысли. Я думала о том, почему мне так страшно всякий раз, как я сюда прихожу.

Рокси скривилась от отвращения.

– Фу-у, почему тухлятиной так пахнет?

– Без понятия. – Я пожала плечами и задержала дыхание. И правда, воняло разложением.

Эдди повел нас по узкой покрытой рытвинами дорожке между двумя рядами могил. Некоторые надгробия были украшены увядшими цветами. На одном из камней было цветное фото немецкой овчарки.

Я пригладила волосы и вытерла пот со лба. Стояла жуткая духота, ни ветерка. Как будто весь мир впал в гробовое оцепенение.

В глубине кладбища забрезжил желтый огонек. Приглядевшись, я поняла, что это светится окно в офисе. Неужели Мак Стэнтон не спит? Вдруг он увидит нас?

Мне захотелось спросить об этом Эдди. Отойдя от Рокси, я нагнала его.

– Мак отсюда ничего не увидит, – ответил он. – Мы слишком далеко, а тут слишком темно.

Он остановился у свежевырытой могилы, на краю которой громоздилась куча земли. Яма достигала в глубину трех футов. Рядом валялась лопата.

Повернувшись, Эдди дождался, когда подойдут остальные.

– Вот тут лучше всего.

Дэнни встал рядом с ним.

– Хочешь зарыть портфель в могиле?

Эдди кивнул.

– Да. Тут копать-то всего ничего. Зароем его здесь, а как поймем, что опасности нет, сразу вернемся.

– Скорей бы уж, – буркнул Райли. – А то я до сих пор ищу шабашку на лето.