Ты умница, детка!

— Какая разница, что нравится мне, если ваш сын от этого в восторге? Вас что-то не устраивает в моих методах?! У вас есть какие-то рекомендации или вы хотите внести существенные поправки в распорядок дня, который я составила для себя и вашего сына? Или, быть может, этот выходной вы хотите провести с Павликом? Он ведь ваш сын, как никак! И ничего, что ребенок не умеет читать, а вы об этом понятия не имеете. Что Павлик плачет по ночам и зовет маму, а вам плевать! Что он понятия не имеет, чем любит заниматься, кроме паззлов, а вы на это закрываете глаза. Он слабо развит физически, и это при таком-то отце! — потрясла Влада рукой, намекая на то, что сам Буров находится в отличной физической форме. — Когда вы с ним хотя бы разговаривали в последний раз? Отвечайте! — прикрикнула и сама испугалась. Что-то разошлась она не на шутку. И на глаза просились слезы — до такой степени ей было жалко Павлика. При живых отце и матери ребенок был лишен обоих.

Она ждала ответа, но совсем не такого, какой последовал.

— Ты плачешь? — лицо Бурова выглядело потрясенным. — Из-за моего сына?

Влада и не заметила, что по щекам ее катятся слезы. Как ни старалась сдержать их и не показывать Бурову, те все равно пролились.

— Как же вы мне… противны! — выкрикнула она и выбежала из кухни.

Если после этого Буров ее уволит, то будет прав. Сейчас она перешла рамки дозволенного.

Глава 26

— Кирилл Сергеевич, к вам Мария, — доложил охранник по внутренней связи.

Ну и чего она приперлась, когда он запретил ей сюда приезжать в выходные? Но не прогонять же ее теперь, хоть и именно это хочется сделать.

— Впусти! — отрывисто распорядился Кирилл и отключился.

С другой стороны, он даже рад был нежелательной компании. Озверел уже слоняться по дому один. Лежать не мог — опостылело. Сидеть в кабинете за ноутом тоже не получалось долго — недомогание давало о себе знать ломотой во всем теле. В конечном итоге он перебрался с ноутом в гостиную и удобно устроился на диване. Отсюда и до кухни рукой подать. После того, как понял, что чай с малиной сбивает температуру лучше всяких таблеток, заваривал себе его по часам. И сейчас вот как раз собирался выпить третью кружку.

— Кирюшенька! — завопила Маша с порога, как будто он на ее глазах забился в предсмертных конвульсиях. — Как же ты осунулся, — подбежала она к нему и принялась гладить по щекам. — Похудел, синяки под глазами… Боже мой, на кого ты стал похож! — театрально закатила она глаза.

— Маш, хорош, — оторвал ее от себя Кирилл и усадил на свободное место на диване. — Ты не на сцене и даже не у меня в приемной. Не переигрывай, зритель у тебя только я, — усмехнулся он, отхлебывая из чашки чая.

— Между прочим, я за тебя волновалась, — надула губы Маша.

— Угу, — кивнул он.

Так волновалась, что даже не позвонила ни разу. Да и не нужны ему ее звонки, как и волнения.

— А за тобой, что же, никто не ухаживает? — оглянулась Маша, как будто ждала, что в углу гостиной по стойке смирно будет дожидаться распоряжений сиделка в симпатичном белом халатике.

— Ухаживает, — развеселился Кирилл, представив себе в углу всю такую покорную пианистку. В белом халатике, естественно. Вот бы была потеха.

— И кто же? Что-то я никого не вижу.

— За мной ухаживает няня моего сына, но сейчас они на прогулке.

Кстати, пора бы им уже и вернуться. Опять загулялись. А он, к собственному удивлению, успел соскучиться.

— Эта гусыня?! Да она кроме как нотации читать, больше ничего и не умеет!

— Ну не скажи, Машунь, — растянул Кирилл губы в улыбке. — Еще как умеет…

Но читать нотации у нее, конечно же, получается лучше всего.

— Кирюш, а хочешь, я останусь с тобой, пока ты болеешь? Буду ухаживать за тобой, кормить тебя, согревать ночами… — подсела к нему ближе Маша и принялась тереться лицом о плечо.

— Машунь, притормози, — снова отстранил он ее от себя. — Ты мне халат испачкаешь.

На ней метровый слой штукатурки, а у него нежно-бежевый халат. К этому цвету Кирилл питал слабость.

— Фу, ты как всегда, груб!

— Ну а ты хотела, чтобы за два дня я стал другим человеком? — рассмеялся Кирилл. — Маш, а ты зачем пришла?

— Навестить тебя и предложить свою помощь.

— А может, ты хочешь в доме прибраться или приготовить ужин для меня и моего сына?

— Я?.. Ну вообще-то, у тебя есть домработница.

— Которая сегодня выходная.

— Ну кто-то же тебе готовит. Наверное, эта няня…

— Наверное, — снова посмотрел Кирилл на часы.

— А ты кого-то ждешь? — заинтересовалась Маша.

— А ты меня плохо слушала? — передразнил он ее тоненький голосок, который частенько казался ему писклявым. Ведь умеет же говорить нормально, зачем все время сюсюкает? — Сына жду с прогулки.

— А-а-а… Ой! Какой у тебя красивый рояль! — сфокусировала Маша взгляд на инструменте. — А кто на нем играет?

— Великая пианистка.

— Правда? — округлила глаза Маша.

— Истинная! — все же она натуральная блондинка!

— Ты специально купил рояль, чтобы для тебя играла пианистка? — продолжала тупить Маша.

— Нет, Маш, — со вздохом отозвался Кирилл. — Рояль я купил, чтобы учить на нем играть сына.

— А ты умеешь… играть?