Ты умрёшь завтра(СИ)

     — Дистилляция? — не понял Петя. — То есть, я в курсе, как гонят самогон, но… — Петр запнулся, потому что до него вдруг дошло, о чем говорил Никодим, продолжил возбужденно. — Спирт! Точно! Двигатель вполне может работать на спирту. Переналадить придется, но работать может! Ты — гений!..

     Никодим, по-прежнему глядя в окно, с иронией продекламировал:

     — И он, вдохновляемый новой перспективой, пулей сорвался с места.

     — Ты о чем это? — осторожно поинтересовался Петя, оглянувшись на Никодима. Он и в самом деле готов был припустить со всех ног на поиски самогонного аппарата.

     — Мужское население города распнет тебя, узнав, что ты сжигаешь столь ценную для них жидкость.

     — А-а… — Петр улыбнулся. — Да меня это не сильно волнует.

     — К тому же нет сырья, для того, чтобы гнать спирт с нуля. Можно, правда, перегонять водку, но тогда топливо твое по цене будет смахивать на плутоний. Вряд ли ты способен потянуть столь масштабные денежные траты. Да и водку сейчас отпускают по две бутылки в руки. А для длительного полета требуется много горючего, хотя… если говорить о горелке, а не о двигателе внутреннего сгорания, литра три спирта вполне хватит на сто, а то и двести километров. Хотя нет, там газ нужен. Пропан, или бутан…

     — Какая еще горелка? — удивился Петя.

     — Я о воздушном шаре. Будешь парить над землей, над черной тайгой, свободный как мысль, и смеяться ветрам, — Никодим отвернулся от окна и заглянул товарищу в глаза, тот слушал друга с опаской, раньше Петр не замечал за другом склонности к поэзии. Но Никодим уже оставил стихи и продолжил прозой. — Очень скоро это место можно будет покинуть только по воздуху. Даже если ты построишь аэробус, его нечем будет заправить. А воздушному шару много не надо, подняться он может высоко, а улететь на противоположный край планеты. Если, конечно, обуздаешь атмосферные стихии.

     — Да, в самом деле… — задумчиво произнес Петр. Идея воздушного шара уже оборачивалась к нему привлекательной стороной, но все же самолет, с его управляемым полетом, с его визгом пропеллера и встречным ветром в лицо!.. казался Пете куда притягательнее.

     Петр в неуверенности молчал целую минуту, а затем Никодим вдруг добавил, и голос его был мрачен, тягуч и окончателен, как бывает окончателен приговор, словно Никодим только что заглянул в будущее и увидел там новую неизбежную смерть:

     — Ты должен. Это. Сделать.

     И прежде, чем Петя пришел в себя, Никодим продолжил, но голос его уже не был репродуктором потустороннего мира, — обычный человеческий тембр:

     — У меня есть спирт. Много. Но я тебе его не дам. Мне он нужнее, к тому же, мне понадобится еще больше. Но к строительству шара это не имеет отношение, и поверь, этот проект важен. И для тебя в том числе.

     — Почему важен? В чем важность? — Петя все еще пребывал в состоянии легкого испуга.

     — Боюсь, это станет известно только со временем. Деталей я не знаю.

     — Ну… ладно… — неуверенно согласился Петя.

     — И еще. Я хочу попросить тебя об одолжении, — как бы между прочим обронил Никодим, и до Пети не сразу дошло, что за девять лет их знакомства, Никодим впервые его о чем-то просит. — Время от времени мне будут нужны детали, я буду давать тебе чертежи. Сможешь для меня их изготовить?

     — Да какие вопросы! Что за детали?

     — Валы, редукторы, блоки ферм — разные.

     — Скажешь, что ты собрался строить? — Петр был заинтригован.

     — Для начала генераторы тока. Затем разрядники и возбудители электромагнитного поля.

     — Ого! Зачем тебе это?! — поразился Петя.

     — Я хочу подружиться с электричеством. Но это не имеет к тебе отношения. Твоя главная цель — воздушный шар. Он — твоя миссия.

     Петя в нерешительности посмотрел на друга. Он никогда не сомневался в способностях Никодима, но эти способности его пугали, хотя в тоже время и завораживали, притягивали. Петр всегда хотел понять природу феномена товарища, и за долгие годы их дружбы много раз собирался поговорить с ним на эту тему, но так ни разу и не отважился. Какая-то внутренняя неуверенность удерживала его от этого шага, а возможно, просто было не подходящее время.

     «Но как я узнаю, что время подходящее, если не попытаюсь?» — задал себе справедливый вопрос Петр, глубоко вздохнул и решился:

     — Скажи, как ты это делаешь? Как ты заглядываешь в будущее?

     Никодим ответил не сразу. Но размышлял он не над ответом, а над тем, стоит ли отвечать. Затем, очевидно заключив, что парень вполне готов для подобных бесед, начал лекцию: