Ты умрёшь завтра(СИ)

     — Чувствую себя как-то глупо. Волнуюсь, как студент перед важным экзаменом, — смущенно сознался Аркадий Юрьевич.

     — Точно. Помолодели лет на сорок, — отозвался Антон Павлович. — Ну да скоро все закончится, пришли уже.

     В подъезде было тихо, как в погребе. Из-за дверей квартир не доносилось звяканье посуды, или шаркающих шагов пенсионеров, пьяные мужья не опрокидывали предметы мебели, а их жены не орали на благоверных визгливым матом, не плакали дети, не мяукали коты, — ни единого звука, скрипа или шороха. Казалось, жители подъезда замерли, затаили дыхание и прислушиваются к шагам незваных гостей, зная, что в следующий миг на посетителей обрушится небесная кара. Антон Павлович передернул плечами, прогоняя тревожное ощущение, набрал полную грудь воздуха и коротко, но настойчиво, постучал в дверь. Гулкое эхо тут же заполнило лестничную площадку, в луче вечернего солнца, пронизывающего смотровое окно, заплясала растревоженная звуком пыль. Резко распахнулась дверь, от неожиданности мужчины отпрянули. Никодим стоял на пороге, скрестив руки на груди, и внимательно рассматривал гостей. В его тонких губах затаилась едва различимая улыбка, словно увиденное приносило юноше удовольствие. Завершив осмотр, Никодим сказал:

     — Чем обязан вниманию столь уважаемых людей?

     — Никодим, здравствуй, — ответил доктор Чех. — Это Аркадий…

     — Я знаю, представление не требуется. Аркадий Семыгин. Почтальон, историк и диссидент. — Молодой человек перевел взгляд на Аркадия Юрьевича, секунду смотрел ему в глаза, затем озвучил наблюдение, — у тебя тик в левом веке. Ты нервничаешь?

     — Он там уже несколько лет, — ответил Семыгин, сбитый с толку напористостью и резкостью фраз молодого человека.

     — Это признак серьезного неврологического расстройства, — поставил диагноз Никодим. — Не пробовал обратиться к врачу?

     Аркадий Юрьевич посмотрел на доктора Чеха, в его взгляде была растерянность.

     — Никодим, мы пришли с тобой поговорить, — попытался спасти положение Антон Павлович. — Ты пустишь нас?

     Молодой человек выдержал паузу, все так же внимательно рассматривая гостей, затем сделал шаг назад и в сторону.

     — Проходите на кухню, там есть на что усадить свои бренные тела.

     Гости проследовали в коридор и, удивленные, замерли. Секунду они молча разглядывали противоположную стену, зияющую проломом размером со шкаф. Дыра вела в соседнюю квартиру, сквозь нее была видна ржавая железная кровать и потрепанная тумбочка. На полу у провала покоилась груда битого кирпича, тихо головой вниз, прислонившись древком к стене, отдыхал молот.

     — Мне необходимо место под лабораторию, — как ни в чем не бывало, пояснил Никодим.

     — И для этого ты чужую квартиру присоединил к своей?! — поразился Антон Павлович.

     — Эта семья семь лет назад обнаружила в лесу гриб — огромный груздь, а осенью следующего года перебралась в лес и пустила там корни, — все так же невозмутимо объяснил Никодим. — С тех пор никакие родственники не объявлялись, и на жилплощадь никто не претендовал. А сами хиппи — не думаю, что они когда-либо захотят вернуться к прежней жизни.

     — Но нельзя же просто так взять и забрать себе чужое! — возмутился Антон Павлович.

     — Я не забирал себе чужое, я взял ничейное. Антон, ты знаешь, какова численность нашего города? Одиннадцать тысяч сто двадцать три человека, и с каждым годом численность уменьшается в среднем на 700 человек, — чувствовалось, что эта тема начинает Никодиму надоедать, в его голосе появились железные нотки.

     — Откуда информация? Кто проводил перепись? — встрепенулся историк Семыгин.

     — Я. И мои соратники братья Масловы. В этом доме по всему подъезду кроме меня никто не живет. Народ уже давно перебирается в пустующие квартиры, поближе к центру. Боятся тайги, а кирпичные строения понадежнее деревянных будут, медведь их в пять минут не разрушит. То есть противозаконно, как ты считаешь, захватывают жилье. Ты что, с Альфа Центавры прилетел? Не замечаешь, что в городе происходит? — Никодим выдержал паузу, давая доктору Чеху время осмыслить информацию, закончил, — а мне нужно место под лабораторию.

     — Но ведь этот дом кирпичный, — заметил Аркадий Юрьевич, — отчего же жильцы его покинули?

     — Очевидно, меня они опасаются больше медведей, — юноша пожал плечами, отвернулся и направился в кухню, давая понять, что тема исчерпана. Мужчинам ничего не оставалось, как проследовать за ним.

     — Итак, я вас слушаю, — позволил Никодим изложить суть проблемы, усевшись за стол напротив гостей.

     — Мы ищем свиток. Свиток отца Сергия, в котором упоминается град Ирий. Мы думаем, что он у тебя, — осторожно произнес Семыгин и вопросительно приподнял брови.

     Никодим ждал продолжения, но его не последовало. Он перевел взгляд на доктора Чеха, вернулся к Семыгину, сказал: