Ты умрёшь завтра(СИ)

     — Ну… в общем-то да… — Антон Павлович смутился еще сильнее, но от своего отступать не собирался. — И что, ты против? Если тебе интересна биология, разве медицина не любопытна?

     Никодим размышлял пару секунд, сверля собеседника острым, как стилет, взглядом, ответил:

     — Я назову тебе одного человека, который умрет завтра, а ты мне дашь микроскоп и канистру формальдегида.

     — Как это? Зачем тебе формальдегид? — снова удивился Антон Павлович.

     — Чтобы змеи не разлагались. Я думал ты знаешь, зачем нужен формальдегид.

     — Змеи… Ну да… — Антон Павлович был озадачен как формальдегидом, так и торгами, к которым готов не был. — И что? Всего один пациент?

     Никодим не ответил, он спокойно смотрел на доктора Чеха и ждал, когда тот примет решение.

     — Ну что ж, — наконец согласился Антон Павлович, решив, что жизнь одного пациента куда лучше, чем вообще ничего. — Я дам тебе то, что ты хочешь. А что же пациент? Ты придешь ко мне в поликлинику?

     — Приду, — Никодим уверенно кивнул. — Забрать микроскоп и раствор. А за человеком ходить не нужно. Завтра тебе его привезут.

     Мальчик подошел к окну и поманил за собой Антона Павловича. Доктор Чех подошел, выглянул наружу. Там уже смерклось. На лавочке у подъезда супруги металлургов в ожидании мужей активно обсуждали городские сплетни, то есть во дворе стоял плотный гомон децибел в шестьдесят.

     — Видишь женщину в красном платке? — спросил Никодим.

     — Да, – ответил доктор Чех, чувствуя, как в животе зарождается холодный и колючий страх. И он не ошибся.

     — Завтра она умрет.

     — Но… Но!.. Но она же здорова! Она не лежит у меня!

     — Что поделать, — Никодим безразлично пожал плечами. — Смерть не выбирает место.

     — Ты же говорил «пациент»!

     — Это ты говорил «пациент». Я говорил «человек». Я предложил тебе сделку, ты согласился. Теперь у тебя мой микроскоп и канистра раствора. Завтра я за ними приду.

     На этом разговор закончился. Выйдя во двор, Антон Павлович поспешил к женщине в красном платке и немало удивил окружающих, начав щупать ей пульс, проверять зрачки и давление. Никодим наблюдал за этой процедурой в окно, с его губ не сходила ледяная насмешка.

     На следующий день, ближе к обеду, в поликлинику привезли женщину с расквашенной головой. Она оказалась маляром-штукатуром в заводской строительной бригаде. Ей на голову упал кирпич, проломив череп, так, что вывалились глаза и лопнули барабанные перепонки. Антон Павлович сразу ее узнал, и понял тщетность, а может быть даже и опасность своих экспериментов, — использовать Никодима, как инструмент диагностики было нельзя, потому что смерть — это не болезнь, которую можно вылечить. Смерть многолика, и зачастую она не следствие старости или болезни, когда дорога к последнему рубежу вымощена следами тлена и разложения, но злой разбойник, неожиданно выпрыгивающий из-за угла и наносящий один единственный молниеносный удар. Никодим был прав — смерть не выбирает место.

     Мальчик пришел в поликлинику вечером, когда посетителей уже почти не было. Доктора Чеха он нашел в кабинете. Микроскоп и канистра предусмотрительно ждали нового хозяина у стены сразу за дверью. Антон Павлович выглядел уставшим и осунувшимся. Когда мальчик вошел, он поднял на него глаза, и задал всего один вопрос:

     — Скажи, как ты это делаешь?

     На что Никодим повторил доктору Чеху те же слова, которые когда-то сказал отцу:

     — Смерть видно, она ставит отметины. Ты слеп, как и все остальные.

     Затем мальчик подобрал свой скарб и покинул кабинет, а Антон Павлович еще долго сидел в одиночестве и размышлял, что же, черт возьми, это должно значить?..

     В то время у доктора Чеха и без Староверцевых дел было по уши. Помимо аварий на заводе с горожанами начали случаться медицинские казусы иного характера. Так, однажды к Антону Павловичу пришел пациент, чьи руки до локтей покрывали жуткие язвы. На вопрос доктора Чеха что случилось, больной поведал, что язвы появились после того, как он угодил голыми руками в крапиву, при этом боль была такая, словно он засунул их в кипяток. Второй пациент показал Антону Павловичу разодранные ноги. Борозды были не глубокие, но шли рядами и напоминали следы от когтей какого-нибудь мелкого млекопитающего, может быть крысы, или даже мыши. К тому же, раны не заживали, что указывало на инфекцию, распространителем которой грызуны вполне могли являться. Но, по заверениям пациента, животные никакого отношения к ранам не имели, а виновником оказался репейник, который с легкостью разорвал ткань штанов и порезал кожу.

     Доктор Чех насторожился и, выбрав незагруженный выходной, решил провести экспедицию с целью обнаружения вредоносных растений. Почтальон Семыгин согласился быть Антону Павловичу спутником.