"Ты уволен!" (СИ)

Мы с Александром сидели рядом, плечом к плечу. Он, настроив новую камеру, делал снимки и каждый показывал мне, радуясь, как ребенок. Гарри же сидел чуть поодаль, явно ощущая себя чужим среди давно знакомых между собой людей и все крутился, словно не мог найти себе места. Как только Найл закончил петь очередную песню, Стайлс не выдержав, и удивив всех, резко поднялся на ноги и подошел к Найлу.

- Послушай, Хоран… А можно мне тоже спеть?

Найл задумчиво почесал голову.

- Ну, давай. Что исполнишь?

Гарри назвал какую-то песню, и лицо Найла просияло – он явно знал ее и с удовольствием уже расположил пальцы на грифе гитары. Гарри, подтянув свои узкие брюки, примостился рядом с Найлом, прямо напротив меня. Александр продолжал щелкать камерой, а я не могла отвести взгляда от поющего Гарри. Найл, стараясь подстроиться под голос Стайлса, брал нужную тональность и все посматривал на новообретенного друга. Пальцы Найла проворно бегали по струнам, он улыбался, склонившись над гитарой. Гарри пел, не отводя от меня взгляда, слегка постукивая себе в такт по коленям и прищелкивая себе пальцам. В особо трудных местах он поворачивал голову к Найлу, ободряюще ему улыбался и Найл принимался бренчать по струнам с большим воодушевлением.

Отсвет от костра мягко отсвечивал лица выступающих.

Я не заметила, как стала тоже подпевать незамысловатой песне, которая заполняла все мое естество в тот вечер. Вспоминая потом его, я не могла сдержать слез. Такого никогда не было и уже не будет. Но в тот миг мне хотелось, чтобы Гарри пел вечно, чтобы его с дерзким, строгим изгибом губы, пели всегда.

Все присутствующие уже вовсю подпевали припеву, покачивались в такт, хлопали, подбадривая Гарри и Найла, который безумно боялся сбиться с аккордов, но, когда видел, как Хелена ему улыбается, стал сам тихо подпевать, обращаясь, конечно же, только к моей подруге.

- А он и правда хорош, - долетел до меня протяжный говор Алисии. Она не сводила взгляда с Гарри.

Казалось, что бы ни делал Стайлс, он отдавал себя полностью этому делу. Жизни, танцам, пению. Я не знала, что у него настолько приятный, мелодичный голос. Он смотрел куда-то вдаль, будто представлял себя на сцене, в свете софитов, кричащих поклонниц, камер. Его глаза заволакивала туманная дымка, когда он переводил взгляд на меня, и я ободряюще ему улыбалась, про себя подпевая словам. Гарри пел так, будто чего-то боялся, чего-то искал, но все никак не находил, словно боялся, боялся упустить, пропустить сквозь пальцы что-то важное. Его глаза выражали такую странную печаль, которая никак не шла улыбке на неестественно розовых губах, коей он одарил слушателей в конце песни. В его глазах все еще плясали огоньки от костра. В нем была та детская, непосредственная искренность, граничащая с безумством, но удивительно шедшая его юности и красоте. Когда Александр, сознавая нашу разницу в возрасте, старался вести себя наподобие Найлу, или старался общаться с моим братом так, словно они ровесники, это выглядело просто мило, но не более. В Гарри же эта юность, эта даровитость выплескивалась вместе с его голосом, с его поступками, его бешеными взглядами на мир, что казалось, он не создан ни для чего в этой жизни, кроме как просто жить, дарить людям радость и совершать сумасшедшие поступки. Просто быть молодым, счастливым и сияющим этим вечером, который затронул во мне что-то, что уже многое годы спало под гнетом обычных будней.

По окончании песни Гарри приложил дрожащую руку ко лбу, все еще улыбаясь и открывая ряд белоснежных зубов, хриплым от волнения голосом поблагодарил Найла и поспешил ретироваться в дом.

Найл даже не заметил его ухода – он все не сводил взгляда с Хелены, теребил волосы, стараясь придать им презентабельный вид и так нервно сжимал в руках гитару, будто боялся, что у него ее сейчас отнимут.

До конца вечера Гарри так и не появился.

***

- Кристина! Кристина!

Я уже направилась было к своему номеру вслед за Александром, когда Найл неожиданно догнал меня, и все так же сжимая в руках гитару, как средство защиты, подбежал ко мне, явно смутившись.

- Что случилось?

- Я хотел… Хотел поговорить с тобой.

- Ну, пойдем, поговорим.

Мы отошли с братом к задней стене гостиницы, скрытой в тени и сумраках этого вечера. Свет от костра и фонарей у входа в гостиницу сюда не попадал, лишь темнота опускающейся ночи колола глаз, но это было единственное место, где мы спокойно могли поговорить с Найлом. Мне тоже хотелось многое ему сказать, но оказалось, что мы имели разные темы для разговора.

- Я это… Хотел спросить… Стайлс… У вас же ничего с ним нет, правда? А то уже среди людей пошли слухи… Какие-то разговоры… Скажи, что это все просто пустая болтовня?

Я еле удержалась оттого, чтобы не заорать в голос. И после этого Хелена станет утверждать, что они с Найлом не подходят друг другу?! Да они даже мозг выносят мне одинаково! Слухи! Да плевать мне, что говорят эти люди!

- Ты с ума сошел? Откуда вообще такие мысли у кого-то могли взяться?!