"Ты уволен!" (СИ)

Я ненавидела больницы. Начиная от входа, который, своим суровым видом словно отбирал у тебя любую надежду на то, чтобы вернуться обратно, до стен, которые в приступах отчаяния, ты мог рассмотреть в мельчайших подробностях. Больницы всегда напитаны слабостью, физической и душевной.

Я презирала слабость. Я искоренила в себе это чувство, и хотела уничтожить его насовсем.

Я боялась больниц, а потому ненавидела.

Дядю я нашла в лучшем расположении духа, чем в прошлый мой визит. Он почитывал газету, а правая рука, в которой обычно была зажата любимая сигара, нервно подергивалась. Но на лицо мистер Хоран выглядел куда более отдохнувшим.

- Привет, - я осторожно присела на краешек стула, так же чинно сложив руки на коленях, как бывало, когда дядя вызывал меня к себе в кабинет, - ну, как ты?

- Неплохо! Давно я так не отдыхал, - мистер Хоран положил газету на тумбочку рядом с ворохом таблеток, - только пичкают меня всякой дрянью.

- Ты же знаешь, что это необходимо.

- Знаю. Ну, как там в офисе? Не думал, что доживу до того момента, когда годовщина издательства будет праздноваться без меня. Уж как я тут только ни настаивал и ни возмущался! Нет! Не выпустят! – дядя сокрушенно покачал головой.

- Ты не волнуйся, уже почти все готово! – заверила его я, - подготовка идет полным ходом. Я надеюсь, что в этом году не будет даже малейших промахов.

- Я тоже на это надеюсь, и от этого мне вдвойне жаль, что я этого не увижу.

- Впереди еще будет тысяча таких годовщин! И раз ты не сможешь присутствовать и руководить нами, я буду вдвойне, нет, втройне! Сильнее наблюдать за происходящим, - я улыбнулась, - главное, чтобы тебя выписали, и ты больше здесь не оказывался. Ты не представляешь, как я испугалась.

- Я представляю. Прости, что… Что так получилось, - дядя потер глаза, - пока я здесь лежу, в голову лезут самые ужасные мысли. Я ведь тоже, как и ты. Почти всю жизнь бежал от ненужных мыслей в работу. Сначала то, что произошло с твоими родителями, - я инстинктивно сжалась, напряглась, словно ожидая удара, - потом уход Розамонды… Какое-то время я вообще не знал, что делать. Мне было всего тридцать лет, а я остался один с двумя маленькими детьми! А работа… Никто не верил в мою идею этого издательства. Поэтому единственное, что могло меня спасти – это именно работа. Я дневал и ночевал на работе. Как видишь, пользу это, конечно, мне принесло, но и вреда я хлебнул немало. И знаешь, я сейчас смотрю на тебя, и вижу, как ты похожа на меня. Больше, чем Найл. Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты повторила мои ошибки.

Голубые, почти синие глаза дяди внимательно смотрели на меня. Я отвела взгляд. Если кто и обладал силой проникновенного взгляда, то это только мистер Хоран! Если в детстве я делала что-то плохое, дяде было достаточно просто посмотреть на меня так, не мигая, сложив губы в тонкую, серьезную линию, и я во всем признавалась.

- Ты сильная девушка, наверное, даже чересчур. Но смотри, чтобы твоя сила не обернулась какой-нибудь слабостью.

- Я постараюсь, - ответила я, хотя смысл сказанного дошел до меня как-то странно, как будто через призму, слова были словно преломлены, искажены. Сила, слабость… Моя слабость… Гарри… Моя слабость…

- А это что? Кольцо?

Я не заметила, как вновь принялась поправлять волосы, стараясь тем самым чем-то занять руки, которые покрыла мелкая дрожь. Дядя потянулся, взял меня за руку. Кольцо неясно блеснуло в свете электрических ламп.

- Александр, - скорее сказал, чем спросил дядя.

Я кивнула. Говорить тут было нечего. Я знала, что дядя недолюбливает Александра.

- И что, когда свадьба?

- Мы пока не думали об этом. Сначала годовщина издательства, потом… Потом что-нибудь решим. Пышной свадьбы я не хочу, ты же знаешь.

- Знаю. Но ты-то точно знаешь, чего ты хочешь от Александра? Точно ли это он, кто тебе нужен? Я еще повторюсь, что не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки… - дядя почти умоляюще посмотрел на меня, - Господи, Кристина, если бы ты знала всё!..

- Я люблю Сашу, он любит меня, - я пожала плечам, устремляя взгляд в окно. По небу медленно передвигались облака, лениво, никуда не торопясь. Большие ватные облака. Я любила рассматривать их в детстве. Детство…

- Я хочу одного, - дядя мягко коснулся моей руки. Его руки были ухоженными, с красивыми ногтями, во всех движениях угадывалась стать и уверенность настоящего начальника, - чтобы ты была счастлива. Что ж, если Александр делает тебя такой… Воля твоя. Только помни про свою силу, которая может в один момент обернуться слабостью.

- Я помню, - я медленно поднялась на ноги. От неподвижного и напряженного сидения правая нога затекла и казалась чужой. Я стукнула носком туфли по полу, сгоняя болезненное ощущение, - врачи сказали, долго тебя не отвлекать. Я еще зайду. И Найл заглянет вечером.

- Хорошо.

Когда я уже взялась за ручку двери, дядя неожиданно подал голос:

- А что насчет Гарри?

Я обернулась. Ладонь так и застыла на дверной ручке, мягко поворачивая ее вверх-вниз, словно раздумывая, открыть ее или все же не стоит.

- А что с ним?

- Ну, вы общаетесь?