Ты в комнату войдешь – меня не будет...

Судьба вещей с твоей судьбою
Заране тайно сплетена,
Заране выбраны обои,
Названья улиц и вина.

Не думай, что цветок в петлицу

Ты выбрал сам. Он в дни тоски
Еще задолго до теплицы
К тебе тянул свои ростки.

В сухих подвалах Гарлеема

(что тупы топоты сабо,
что солнце в щель – само собой),
– в сухих подвалах Гарлеема,

Средь тысяч луковиц – одна

Была тебе обречена.

1920

***

Смущенно, вымученно, скупо, -
(и все же был не так жесток
рассвет, когда, сверкая, лупу
навел на пыльный потолок),

Смущенно, скупо, осторожно,

(и оттого больней вдвойне)
десятком слов, таких несложных,
казнили гордость вы во мне.

Мне не забыть, как шла вода,

как половодьем пахли сени,
как я шаталась от стыда,
как с плахи, путая ступени.

1920

***

Нет радостей больших и верных, -
Лови отраду мелочей:
Прибоя шепот равномерный
И звездный вымысел ночей.

Всего и жизни-то немножко:

Некрупным шагом землю мерь,
Люби собаку, птицу, кошку,
Подушку, лодку, песню, дверь...

Хрустит сентябрь арбузной коркой,

Год перелистан, как тетрадь.
И сладок миг ушедший, горький,
Затем, что не вернется вспять.

***

Все будет так же, мерным шагом
Наступит день, потом другой,
Лишь над проветренным оврагом
Замрет рябиновый прибой.

Закат, должно быть, будет тише,

Зато обильней листопад
И снова ночь над черной крышей
Развесит лунный виноград.

И обо мне не молвит слова

Ни деревенский почтальон,
Ни у откоса золотого
Изотермический вагон.

Но след моих прогулок горьких,

Тропой, – где не пройти двоим -
Седая елка на пригорке
Сочится именем твоим.

Да перочинный плоский нож

Еще хранит на ребрах лезвий
Смолу – янтарную, как ложь
Вокзальных городских созвездий.

1920-1922

ЖЕСТОКИЙ РОМАНС

Я только то люблю, что было и прошло.
Зимою летнее, осеннее весною,
Быть может, этому рассеянность виною,
Я замечаю ночь, когда уже светло.

Поэтому не смейся надо мною,

Когда в бреду, не подымая век,
Я говорю тебе с улыбкой и тоскою:
«Ты нужен мне, как прошлогодний снег».

1922

***

В июле липкое варенье
Бурлит в начищенном тазу.
Какое нежное смятенье
Спасти ничтожную осу.

Прельстившись изобильем снеди,

Была смела, покинув куст,
Но как смола, тягуч и густ,
Сироп в оправе желтой меди.

А нынче день, опять буранит,

Варенье будет, как июль.
Я вспомню медный звон кастрюль,
Мешая чай в твоем стакане.

1930-1931

***