Ты все ближе

В конце концов мне надоело сидеть и страдать. Я вышла под дождь и купила билет на жутко громкий боевик, который заглушал мои мысли. Зал был полон, что создавало иллюзию нахождения в компании. Я чувствовала потребность с кем-то поговорить, но когда в конце фильма загудел телефон и пришло сообщение от Оливера, я поняла, что не смогу с ним общаться прямо сейчас.

Руби, я только что говорил с Томом, и он сказал, что ты от него ушла. У тебя все хорошо?

Я поморщилась. Ответила коротко:

Спасибо, все нормально.

Через несколько секунд пришло сообщение:

Хочешь встретиться и поговорить? Я бы пригласил тебя к себе, но ты, наверное, не хочешь столкнуться с Томом? Скажи, где и во сколько.

Я вспомнила тоскливый день, проведенный в одиночестве, подумала, что завтра будет еще хуже — по воскресеньям я всегда чувствовала себя несчастной, — и написала:

Давай встретимся в кафе «Марино» завтра в одиннадцать?

Оливер отвел сразу же:

Буду там, обнимаю.

Глава 20

Руби

Мне было чуточку не по себе сидеть с Оливером в кафе. Он не раз бывал у нас дома — мы по-соседски приглашали его на ужин, барбекю или просто на бокал вина. Однажды он даже ужинал с нами на Рождество — его бросила невеста, а мы наткнулись на него — потерянного и несчастного — в супермаркете. Мне стало жаль беднягу, и я пригласила его к нам. С собой он принес все необходимое для приготовления коктейлей, и я напилась вусмерть. Нас он тоже приглашал в гости: на вечеринки в честь помолвки и повышения на работе. Ясное дело, что в кафе и бары я с ним не ходила. Зачем?

Тем не менее общались мы с Оливером чаще наедине. И Тому я об этом не говорила, знала, что ему не понравится. Я хорошо помню первый раз, когда промолчала. Пару лет назад мы сидели с Оливером на улице и болтали. Том задерживался на работе. Оливер сообщил, что его повысили в должности. Он подробно рассказал, как прошел собеседование, кто еще претендовал на должность и что сказал председатель совета директоров, предложив ему работу.

Нас прервал звонок городского телефона: Том, как обычно, проверял, дома ли я. Через несколько дней Оливер зашел к нам на бокал вина, и Том спросил, как его работа.

— Меня повысили, — похвастался Оливер, — я теперь директор по маркетингу.

Я стояла рядом и должна была сказать, что уже в курсе, но промолчала, опасаясь бесконечных вопросов Тома: когда я говорила с Оливером, при каких обстоятельствах и почему ему не доложила. Мне все это надоело, поэтому я радостно произнесла:

— Ух ты, поздравляю! Когда это произошло?

И Оливер, лишь на секунду замешкавшись, повторил свой рассказ. Я знала, что не должна так поступать. Это превратило нас в заговорщиков. Но порой хочется иметь что-то свое. Так было и с Оливером. Я не вступала с ним в сговор, просто скрыла от Тома маленький кусочек своей жизни.

Тогда все и началось. Вскоре я устроилась на работу к Гарри, научившись к тому времени обманывать, приспосабливаться и скрывать свои мысли. И не только мысли.

— Итак, — сказал Оливер, когда мы закончили есть, — почему вы расстались?

К тому моменту мы уже заказали кофе, и я радовалась, что слишком личных вопросов удалось избежать. За едой сосед рассказывал о работе, о предстоящем отпуске на Ибице.

— Ты говорил с ним? — вспыхнула я.

— Да, только ничего не понял. Я заметил, что твоей машины несколько дней не видно, и когда встретил Тома с Джошем, спросил, не уехала ли ты к родителям. А он заявил, что ты его бросила и он не понимает, почему.

— Все он прекрасно понимает, — вскипела я. — Мы долго к этому шли.

— Может, он просто не захотел со мной откровенничать. По-моему, он человек довольно высокомерный. Не могу представить, чтобы он со мной откровенничал.

— Он терпеть не может, когда кто-то вмешивается в его личные дела, — кивнула я.

— Так ты действительно не вернешься?

— Ни за что! — решительно ответила я. — Просто жду, когда продастся дом.

— А живешь пока у родителей?

— Нет. Они завтра улетают в Австралию к моей сестре. И планируют остаться там на несколько месяцев.

— А Фиона об этом знает? — рассмеялся Оливер.

С мамой и сестрой он познакомился на одном из дней рождения Тома и видел, что они постоянно на ножах.

— Она попросила взять обратный билет с открытой датой, а мама расценила это как приглашение на длительный срок, — ухмыльнулась я. — Но я в любом случае не могу жить у них, поскольку маме неловко перед соседями. Я же разбила мамино сердце. Она говорит, что постоянно плачет.

— Серьезно? В пятницу после обеда я видел ее в кафе в Ливерпуле. Она пришла с подругой, пила чай с молоком и выглядела вполне довольной жизнью.

Я засмеялась. Мне впервые за много дней стало легче.

— Должен заметить, твой уход от Тома не испортил ей аппетит. Они опустошили большую тарелку с пирожными.