Ты – всё (СИ)

Юния берет первые ноты песни, и меня резко накрывают сомнения, что смогу продержаться в этом разрывном режиме до финальных аккордов.

Я в глаза твои, как в зеркало смотрюсь, Отраженье потерять свое боюсь. Не хочу, чтоб ты лишь гостем был, В сумраке ночей, и в судьбе моей. Я люблю тебя, как любят в жизни раз, Словно солнца в мире не было до нас[1]…

Чувства, о которых моя прекрасная Юния поет, вытягивают из меня душу.

Я не улыбаюсь, хоть и счастлив больше, чем когда-либо. Не оглядываюсь, чтобы оценить реакции окружающих, хоть и горд Ю. Не произношу ни слова, хоть мысленно с ней в унисон тяну.

На припеве наши сердца реально перезвон совершают.

Я клянусь, что сделаю в этой жизни для Юнии все. И, пожалуйста, Господи, прими эту молитву. Дай силы. Дай. Чтобы до последнего вздоха оставаться Титаном. Быть непробиваемым щитом между ней и людьми. Быть нерушимыми стенами ее дома. Быть незатухающим камином в этом доме. Плавиться, лишь когда она прикасается.

Мелодия продолжается, но Юния закрепляет на стойке микрофон и шагает ко мне.

Вдох. Выдох.

Протягивая руку, выступаю навстречу. Сплетаемся пальцами — только при этом контакте дыхание стопорится. Движ ладонями — наша особенность. Кисти как фрагменты пазла — идеальная совместимость. Первая степень близости. Взаимодействие на самом тонком, высшем уровне. Ведь далеко не с каждым человеком так получается, что, взяв его за руку, чувствуешь, как он открывает для тебя душу.

Медленное движение пальцами — трепет в крови топит адреналин.

Удар, растяжка, сокращение… Пауза… Удар, растяжка, сокращение… Сердце перестраивается, чтобы пахать за двоих. К нему Ю прижимаю. Прижимаю как самое дорогое, что у меня есть.

Есть. Нечаева.

Весь день глаза на мокром месте. Но сейчас эта сырость действительно тяжелая. Проживаю острое воспаление всех систем и органов организма.

Тяжело. Несомненно. Но все эти чувства — благодать.

То, ради чего мы живем. То, ради чего бьемся с невзгодами. То, ради чего совершаем подвиги.

Мы ни к чему не готовились. Никаких сценариев не рассматривали. Для меня вся ситуация — неожиданность. Включая композицию. Подчиняясь мелодичным переливам фортепьяно, медленно веду Ю в танце. Одной рукой продолжаю ласкать ее ладонь, второй — скольжу вдоль спины.

Лицо Юнии поднято. В глазах ее тону.

— Мой Одуван, я на тебя дышать боюсь, — шепчу со всей искренностью. — Моя нежная, тревожная, ранимая, стеснительная Зая. Спасибо за открытость и чистоту исполнения. И я сейчас не о твоем волшебном голосе. Понимаешь?

Она кивает раньше, чем начинает говорить.

— Помнишь, я в школе эту песню пела?

— Помню, конечно.

— Я тогда не чувствовала, о чем она… Сейчас чувствую.

И снова дрожь сокрушает мое тело.

— У меня тогда тоже лишь короткие проблески случались, Ю.

— Спасибо, что поддерживал меня, Ян. Что, подталкивая к выходу из моей ракушки, тут же страховал и давал опору. Когда ты смотрел на меня, я знала, что не забуду слова. А если и забуду, ты никому смеяться не позволишь. Я еще не понимала, что люблю тебя, но когда пела перед тобой об этих, как тогда казалось, далеких чувствах, внутри меня что-то расцветало.

— Я всегда тебя поддержу, Ю. Всегда спасу, излечу, успокою. В темноте согрею и от слишком яркого света тоже закрою.

Если придется, сам тысячу ран получу. И все это скрою, чтобы ее невредимой вытащить.

Последние клятвы мысленно даю. Но Юния, видя насквозь, качает головой.

— Я люблю тебя, — выдыхает слова, силу которых не убивают никакие повторы.

Все так же останавливается сердце. Все так же дыхание стынет. Все так же сотрясается тело.

— И я люблю тебя, Ю.

Она вздыхает и, прикрывая глаза, прижимается щекой к моей груди. Остаток танца проходит в умиротворяющем молчании, во время которого чувства продолжают как множиться, так и закрепляться.

Когда площадку заполняют все желающие, отпускаю Ю, чтобы она могла уделить внимание гостям. Она танцует, словно хрупкая куколка. Подпевает, чарующе улыбается и часто смеется. Глаз оторвать невозможно, и эта напасть явно не меня одного одолевает.

— Если Шатохины на нашей свадьбе не трахнутся, это будут не Шатохины, — комментирую бегство друзей в режиме онлайн.

— Ян… — протягивает Ю осуждающе, но через мгновение, когда я смеюсь, улыбается. — Здорово, что на восьмом году брака у них все еще бушуют такие страсти. Гармоничная пара.

— Что есть, то есть, — соглашаюсь я. — Сошлись по всем параметрам.

Сменяются закуски, вырастают запотевшие бутылки, наполняются бокалы, звучат новые и новые тосты.

— У нас экстремальная ситуация, — выдыхает наклонившийся между мной и Ю Илюха. Жена машинально мне в ладонь вцепляется, а я инстинктивно всем телом напрягаюсь, словно вот-вот представится необходимость с кем-то сражаться. Веду взглядом по залу в поисках Егора и Свята, когда брат поясняет: — Украли свидетельницу.