Ты – всё (СИ)

Пока я пытаюсь сообразить, что он имеет в виду, отнимает руку. На моих же глазах сжимает в кулак. Отстраняясь, выпрямляется. Прочищает горло и, наконец, отходит.

— Через четыре часа у меня самолет в Берлин, — сообщает тем самым мертвым тоном, в котором ни одной эмоции не откопать. — Вы можете лететь со мной. Ознакомиться с работой главного предприятия.

— У меня еще нет загранника, — все, что я способна прошептать, шокированная предложением, в котором моя «паранойя» вновь видит десятки подвохов.

Пауза.

А в ней…

— Блядь…

Как реагировать — не знаю. Поэтому делаю вид, что Нечаев произнес это настолько тихо, насколько, очевидно, хотел.

— Разве на собеседовании вам не велели заняться срочным изготовлением загранпаспорта?

Меня нервирует то, что он все еще ходит где-то за моей спиной.

Осмеливаюсь подняться.

— Да… Мне говорили… — бормочу, собирая свои вещи и поглядывая на стоящего у панорамных окон Нечаева. — Но я пока не успела. Было много работы. Я съезжу на наш завод. Завтра. Сейчас… Могу я идти?

— Идите, — резко бросает он и отворачивается.

Даю себе буквально пять секунд, чтобы незаметно рассмотреть его. В груди что-то предательски сжимается. Да так сильно, что я с трудом сдерживаю вдох.

— Удачного полета, — роняю, прежде чем прижать к груди папки.

«Удачного полета? Что за жалкий вздор?!» — начинаю костерить себя еще до того, как дохожу до двери.

Поэтому на пороге оборачиваюсь, чтобы припечатать.

— Надеюсь, что вы, — давлю со звенящим напряжением, — задержитесь в Германии еще на пять лет.

Адольфович, блядь.

Хорошо, что последнее с языка не теряю. Нечаев и без того пронизывает таким взглядом, что кажется, будто пространство между нами самые настоящие молнии рассекают. И в этот раз они действительно разят насмерть, словно бы… Будто Яна задевают мои слова.

Свернувшее мне кровь сожаление настолько сильное, что я почти готова двинуться назад. Подойти и попросить прощения.

Стоп. Что за бред?!

Боль сжимает мои внутренности железной и раскаленной рукой.

Не позволяет сделать вдох. Не позволяет качать кровь. Не позволяет жить.

Нечаев едва заметно сжимает висящую вдоль тела руку в кулак и отворачивается.

Прощай, Ян-титан… Прощай!

Выхожу в коридор, оглушенная эмоциями. Не реагирую даже на Лилечку. Больше неинтересно, полетит ли она с ним.

Да пусть! Удачи обоим!

Говорю себе, что злюсь. Но так ли это?

Остаток дня проходит мимо меня. Выполняю текущие задания на автомате. Из головы не идет Ян. То, как он посмотрел в конце — особенно. Засело осколками в сердце, и хоть ты сто раз умри, не получается их оттуда выбрать.

А потом… На мою рабочую почту приходит письмо.

Я, конечно, убеждаю себя, что всего лишь шокирована. Нет никакой радости из-за того, что Нечаев написал! Безусловно, нет!

Оглядываю «сонный» после обеда кабинет и спешно жму на сообщение.

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Юния Алексеевна!

В прикрепленном к письму файле по пунктам с пояснениями указаны статьи, на которых следует сосредоточиться при оптимизации себестоимости сборки автомобиля.

Вернусь в понедельник. Ваш прогноз должен быть у меня не позднее двенадцати часов дня. Если возникнут вопросы, звоните.

P.S. Завтра же займитесь загранпаспортом.

Руководитель планово-экономического отдела Одесского филиала Brandt Energy Motors, Ян Романович Нечаев.

Показываю монитору язык.

Забивая голову всякой фигней вроде того, что было бы интересно услышать, как Нечаев говорит на немецком, игнорирую оголтело тарабанящее в груди сердце.

А еще… Отрицаю то, что после письма Яна мне стало легче.

Не отвечаю ему, хотя вроде как обязана. Просто не знаю, что написать, чтобы не выйти за рамки официального общения.

Открываю присланный файл, распечатываю и прячу в папку. Решаю взять с собой домой, чтобы не терять время и приступить к изучению сегодня же.

Но вечером мои планы сбиваются.

Агния заезжает за мной на такси. Я, конечно, удивляюсь и пристаю с рациональным вопросом.

— Откуда деньги?

— Продала рубашку Нечаева.

— Не жалко было?

— С чего вдруг? — пыхтит она, краснея.

Закусываю губу. Молчу. Смотрю себе под ноги.

Агуся тоже до конца пути сохраняет тишину.

А потом… Выскочив из машины, тянет меня за руку к дому… Боже… Дому Нечаевых! Точнее, к гаражу, к которому меня раньше неоднократно привозил Ян.

— Ты с ума сошла? — шиплю я, пытаясь вырвать ладонь.

Но волейболистка Агуся впивается в мои пальцы крепче и, протащив за собой, жмет на кнопку звонка.

— Зачем?! — шепчу разъяренно, но тихо, едва встречаемся взглядами.

Не хочу, чтобы кто-то услышал.

Боже, да я не хочу, чтобы меня даже видели здесь!