Ты - задира (СИ)

Меня взяли на работу три дня назад, а начальник уже начал подбивать ко мне клинья. Его не остановило то, что мне всего семнадцать, что я больна, в конце концов; несмотря на всё это, он предлагал мне выпить чашечку кофе у него в кабинете, подвести меня до дома, но я всячески отказывалась, потому что попросту он мне не нравился. Директор городской библиотеки, а такое себе позволяет! Ладно, тогда меня это не очень заботило. Меня волновало лишь моё здоровье и психологическое здоровье моей матери, которая постоянно ждала звонка насчёт продажи дачи. Она буквально спала в обнимку с этим телефоном.

Меня волновало её здоровье, потому что помимо дачи, она ходила на две работы. На одной трудилась умственно, а на другой физически. После она приходила домой уставшая, нагруженная, нервная и готовила мне ужин, ещё и успевала спросить, как у меня дела.

К счастью, я приходила домой с работы раньше, чем мама, и она не знала, что помимо учёбы, я ещё и работала помощником библиотекаря. Все бумаги, которые надо было заполнять на работу, я заполнила сама, слегка подделав подчерк и подпись. В средних классах я часто получала плохие оценки, поэтому освоила такой навык, как подделка родительской подписи в дневнике и не только.

— Что-то мало сегодня детей к нам зашло, — сказала я, обращаясь к Надежде Фёдоровне, старшей в этом отделе и проходящей мимо полок с книгами. Она, кажется, брала в руки сборник стихов Пушкина Александра Сергеевича, листала его, временами цитировала вслух, а я только слушала это.

— Ну, сегодня пятница, — добавила я, едва улыбнувшись и присев на диван.

— Время уже полпятого, я, наверное, пойду домой, всё равно никто уже не придёт. Посидишь тут за меня, а то у меня кошка голодная.

Надежде Фёдоровне я могла бы дать лет пятьдесят пять, хотя была уверена, что ей намного больше. Ведь то, как она передвигается, горбит спину, иногда стонет от болей в ногах, всё это прибавляет ей возраста. Я попрощалась с женщиной, и стоило ей уйти из помещения, как дверь снова отворилась, и вошёл мой начальник. Я его побаивалась, честно говоря, потому что такие фраера никогда не внушали мне доверия.

— Тебя подвести до дома? — он присел рядом на диване, поправляя чёрный пиджак, а потом галстук.

— Мой рабочий день ещё не закончен, — ответила я, нервно привстав и отправившись к полке с книгами. Я взяла первую попавшуюся, и начала в судорожном страхе перелистывать страницы.

— Я твой начальник, и я официально заявляю, что он закончен, — твёрдо сказал он, и я тут же ощутила его грубые руки на своей талии. — Ну, пойдём уже скорее, Карина.

— Хватит, — шептала я, но терпению быстро пришёл конец. — Перестаньте!

Станислав, отчество которого мне так и было неизвестно, озлобленно глянул на меня и напряг губы. Я испугалась и со страху, да и по глупости, бросила в него книгу, которая оказалась сборником рассказов Антона Павловича Чехова.

— Если вы подойдёте ко мне хоть на шаг, то я вызову полицию, — тараторила я, доставая из кармана джинсов телефон.

— Так, успокойся, я не подойду к тебе, — его тон сменился на более резкий, и я убрала телефон обратно. — Тогда у меня к тебе особое поручение: написать мне список тех, кто не сдавал книги более полу года, и принести мне на стол сегодня же, поняла?

— Но зачем вам это?

— Потому что я — твой начальник, а ты — моя подчинённая.

— Пусть это делает старший библиотекарь.

— Как видишь, её нет, а документ нужен мне сегодня. И да, теперь меня зовут Станислав Викторович.

Фыркнув и брякнув в мою сторону что-то недовольное, он, взяв папку с дивана, ушёл из моего кабинета. Тогда я испугалась не на шутку и, правда, была готова закричать или даже вызвать полицию. Тогда я целый день удивлялась, как такой пошлый и пафосный парень смог занять место директора библиотеки? Странно, что я была одна такая молоденькая, а все остальные сотрудницы — женщины престарелого возраста.

Но и этот его поступок не был для меня последней каплей. Я терпела эти выходки, эти постоянные ненужные и бессмысленные поручения, только для того, чтобы заработать денег. Я думала о работе официанткой, но потом поняла, что для меня это безумно унизительная работа, и таких мужчин, как Стас, там будет в сотни раз больше.

Время близилось к семи вечера, а я думала только о том, какое оправдание буду придумывать, стоя перед матерью. Я боялась ей рассказать о своей новой работе, потому что тогда бы она волновалась ещё больше, как бы со мной, что не случилось, ещё и запретила бы работать. Я не хотела, чтобы она волновалась, я хотела, чтобы она приходила домой, как раньше, радостная по-настоящему, а не потому, что так надо.

Я больше не могла это выдерживать, у меня начинала болеть рука из-за этой всей писанины, поэтому я решила сдаться с мыслью о том, что уволят, так уволят, придётся идти в официантки или уборщицы.