Ты заставляешь меня думать иначе (ЛП)

Он расстегнул ее брюки и стянул их с ее бедер, и только потом взялся за собственный пояс. Гермиона облизнула губы, и он замер на секунду, глядя на нее, а затем покачал головой, как будто пытаясь очистить свои мысли, и продолжил. Гермиона ухмыльнулась самой себе; у него могли быть твердые руки, но на него тоже все это повлияло. Хорошо. Ей не нравилось чувствовать себя совершенно бессильной.

Он избавился от своих брюк и снова прижался к ней. Он сдвинул ее бюстгальтер и грубо прихватил ее левый сосок. Она удивленно вскрикнула от неожиданного движения, извиваясь под ним и зарывшись руками в его волосы, охваченная ощущением легкой боли и возобновившимся возбуждением.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я был нежным, — он прикусил набухший сосок. — Тебе нужен жесткий, удовлетворяющий трах, где я заставлю тебя кончить так сильно, что ты забудешь собственное имя.

Гермиона слегка захныкала. Он был прав. Это было именно то, чего она хотела.

— Сомневаюсь, что ты на это способен, — сумела она выдавить из себя.

Он не ответил. Вместо этого он стянул с нее оставшуюся одежду и взглянул на ее тело. Она потянулась к его боксерам, но он схватил ее за руку и покачал головой. Еще нет.

Она нахмурилась, недовольная тем, что он командовал, и рассеянно облизнула губы, думая о том, каково будет ощущать его внутри, когда он будет жестко и глубоко вбиваться в нее. Он заметил этот жест и застонал, а потом снова поцеловал ее, толкаясь внутрь языком, имитируя кое-что другое, что она так отчаянно хотела, чтобы произошло с их телами. Он опустил свою руку между ее ног и обнаружил ее более чем готовой.

Глаза Драко слегка расширились, поскольку он почти ожидал, что она все-таки притворялась. Однако влажность между ее бедер доказывала обратное. Она хотела, чтобы он ее трахнул. И из-за этого, в свою очередь, он еще больше захотел ее трахнуть. Он думал, что она на самом деле может сопротивляться, но не после того вопиющего приглашения, которое он прочитал в ее глазах. Возможно, ему не придется насиловать грязнокровку, но если эта грязнокровка думала, что могла бы его обдурить… Ну, тогда она сама напросилась. Он не мог позволить ей играть с ним в такие игры. В любом случае, это скорее был вопрос высокомерия, чем морали, не так ли? Так что его не сильно беспокоило то, что он должен был сделать, чтобы установить, кто тут главный…

Но она действительно этого хотела. С ним. И его собственное желание быстро возросло от этой мысли.

Он грубо схватил и засосал ее грудь, дразня ее затвердевший сосок и пробуя на вкус ее плоть. В ответ она болезненно впилась ногтями в его плечи.

— Тебе ведь нравится так? — пробормотал он, скользя рукой между ее ног.

Ее ногти вонзились глубже, грубо защипнув его кожу. Он зашипел от жгучей боли и прикоснулся к ней сильнее, настойчивее. Сладкий запах ее возбуждения опьянял его, лишая способности думать.

Она прижалась к нему, и он ненадолго закрыл глаза. Когда женщина тебя хочет — это определенно приятно. Она приподняла ногу и положила ему на бедро.

— Прошу, — пробормотала она у его уха. Всего одно слово. Он решил ей угодить.

Драко отстранился и освободился от своих боксеров, наслаждаясь ненасытным взглядом, который она посылала в его сторону. На короткий миг он задумался, неужели ему еще надоело заботиться о том, хочет грязнокровка этого или нет, но он объяснил это простым предпочтением. Он предпочитал возбужденных и тяжело дышащих женщин, умоляющих его о большем, а не плачущих, борющихся и умоляющих его остановиться. Вообще-то, он никогда не сталкивался со второй категорией… пока.

Он раздвинул ее ноги пошире и провел рукой по ее складкам. Такая мокрая, такая готовая. Он не мог больше терпеть. Без лишних слов он полностью вошел в нее одним мощным толчком.

Гермиона широко распахнула глаза и всхлипнула от глубокого проникновения. Оно не было нежелательным, но было чуждым, странным и немного болезненным. У нее уже давно никого не было, а он невероятно ее растягивал.

Он уронил голову ей на плечо и громко застонал.

— Мерлин, Грейнджер, — выдохнул он. — Не думал, что ты будешь такой узкой.

Вообще-то она тоже. Может ее долгое воздержание все-таки имело значение? Он начал двигаться, и она слегка поморщилась, пока ее тело изо всех сил старалось приспособиться к нему, но в то же время чувствовала, как ее возбуждение достигает новых уровней. Ох, как же с ним было хорошо. Ее глаза закрылись, и она наслаждалась ощущением его не слишком нежных толчков.

— Открой глаза, — прошептал он ей в ухо. — Посмотри на меня.

Нерешительно она сделала, как он просил. Его лицо слегка покраснело от страсти, и он смотрел ей прямо в глаза, прожигая своим безжалостным взглядом. Ей было трудно сосредоточиться. Она впилась ногтями в его спину, изо всех сил стараясь не потерять контроль, и получала извращенное удовольствие, причиняя ему боль.

Он застонал от боли и удовольствия и приостановил свои движения, чтобы шепнуть ей:

— Ты хочешь причинить мне боль, потому из-за меня тебе так хорошо?