Ты здесь не чужой

Тед отваживается искоса глянуть на Лорен и теряется окончательно: оказывается, она сама уже глядит на него, и когда он посмотрел на нее, их глаза встретились. Сегодня за ланчем — кажется, сто лет тому назад — она дважды улыбнулась в ответ на его реплики, а ее подруги даже и не думали хихикать.

Хизер возвещает, что намерена прекратить это безобразие в ванной комнате, и возвращается на площадку, восклицая на ходу:

«Эй, вы, там!», а Тед и Лорен остаются наедине посреди лестницы. Кислотная музыка поднимается столбом вверх из гостиной к ярко освещенной площадке второго этажа.

Стиви советовал Теду при заминке в разговоре использовать примитивную тактику «а я — а ты»: сообщить какой-нибудь простой и очевидный факт из своей жизни — кто ведет в классе историю, что поделывал прошлым летом, — а потом выспросить аналогичную информацию у собеседника. Именно так ведут себя нормальные люди, внушал Стиви. Веди себя так, словно все вокруг абсолютно реально. Этот метод работал, пока ни с того ни с сего не заиграл Лу Рид[29], и все простые и очевидные факты о жизни Теда сами собой исчерпались.

— Жаль, что Стиви повел себя как последний осел, — извинился он.

— Плевать. Вы с ним не сиамские близнецы.

Сарказм Лорен озадачил Теда.

— Верно, — пробормотал он. — Ты права. Давняя тоска давит на грудь, подкатывает к горлу. Он готов признаться, что никогда у него не было девушки, не было секса, только целовался два раза и потому чувствует себя придурком и уродом, но такие мысли лучше все-таки держать при себе.

— Симпатичный у тебя свитерок, — говорит он вместо этого.

— Спасибо.

— И эта штука у тебя на шее мне тоже нравится. Это что?

— Жадеит. — И она провела пальцами по ожерелью.

— Тепленький, наверное. Нагрелся у тебя на шее.

— Это уголовное преступление! — орет в ванной Хизер. — Ты за это срок схлопочешь!

— Может, присядем? — предлагает Лорен.

— Давай, — соглашается он.

Они прошли по коридору в пустую комнату, скорее всего, предназначенную для гостей. Лорен плюхается на широкий белый диван.

— А Дэвидсоны пока что пьют пина-коладу[30] в Арубе, в какой-нибудь лачуге на берегу.

— Ага, — подхватывает Тед, — и хвастаются своим сыночком Джеком, которого еще до окончания школы зачислили в университет.

— Вот именно.

— А моих предков с места не сдвинешь, — жалуется он. — Как насчет твоих?

— Бывает иногда. Они такие тупые. Из-за всяких глупостей переживают.

— Тяжко тебе.

— Ага, — повторяет она за ним. — Бывает. Тед пристраивается рядом с Лорен на краешке дивана.

— Ты вроде как старше, — говорит он.

— В каком смысле? — Она щурится, словно не может сфокусировать взгляд.

— Ну, словно ты все это уже знала. Говоришь мало, что-то думаешь про себя, а вслух не говоришь. Непривычно как-то. — Нельзя ли протянуть руку, подложить ей под затылок, потрогать вытянутые бусины из жадеита у нее на шее? Что откроется ему, что он узнает, если дотронется до Лорен?

— По накуру, — предупреждает он, откидываясь к спинке дивана. — Если что не так скажу, не обижайся, о'кей?

Она качает головой:

— Я и сама пьяная.

Тед прикрывает глаза. Он видит миссис Майнард — та мирно спит в своей комнате там, на горе. Ни родителям, ни брату он не рассказывал о визитах в пансионат, да они и не спрашивали, в какой благотворительной программе он участвует.

— Захожу я сегодня в магазин, — путано начал он. — С той старухой, которую навещаю в Плимуте, ну, социальная программа. Обычно она просит меня порисовать, но сегодня мы решили сделать вылазку. В магазине у нее типа крыша поехала. Содрала рекламный плакат, а потом… — Он снова видит перед собой лицо миссис Майнард, она замерла в испуге, неотрывно глядит на шоссе сквозь ветровое стекло. — В машине она сказала, что на заднем сиденье сидит еще та, другая, но чтобы я не оборачивался, а то другая рассердится. Сказала, что часто слышит голос этой женщины, но видит ее очень редко.

Тед широко раскрывает глаза и смотрит на Лорен.

— Странное дело, — говорит он. — Я вовсе не испугался. То есть мне было не по себе, но я ей верил.

— Тебе показалось, что в машине с вами едет кто-то еще, кого ты не видишь?!

— Я имею в виду, для нее это все реально.

Лорен промолчала в ответ. Они еще посидели на кушетке, прислушиваясь к доносившемуся снизу голосу Лу Рида. Он звенел отчаянием, столь неуместным здесь, среди журнальных столиков с книгами и засушенными цветами, клетчатых покрывал на постели и сборчатых занавесок, а рядом еще бежевый циферблат — все, что однажды якобы им тоже потребуется. Приятные вещи приятных домовладельцев. Такие же грустные, как и вечные вещи дома у Теда, гарнитур кленового дерева в гостиной, купленный в тот самый год, когда он появился на свет, обеденный стол, за которым он маленьким мальчиком сидел вместе с родителями, знаки, хранящие память об общих надеждах супругов. Они с Лорен — лишь цветистый нарост в такой вот комнате, мертвая река времени уносит их прочь, не останавливаясь ни на миг.