Ты здесь? (СИ)

— И теперь, когда мы столько всего преодолели, ты собираешься уйти? Будто мне мало того, что я изо дня в день чувствую вину за то, что вышло так, а не иначе. Что мы по разные стороны баррикад! — Айви утирает щеку рукавом кутки. — Не нужно выбрасывать меня, как надоевшую игрушку! Я не такая уж и сильная, чтобы суметь пережить это в одиночку! Ты первый не дал мне возможности сбежать, убедив, что так будет лучше! И что теперь? Каждый раз, даже когда тебя нет рядом, меня одолевают мысли о твоей трагичной судьбе, Лео! Что мне с этим делать, помимо чувств, которые я имею? Ты говорил, что счастлив, потому что появилась я! — срывается на крик она. — И я… я тоже рада, у меня есть ты!

Мир начинает кружится, подобно колесу обозрения. Я усаживаюсь на колени, не в силах устоять на ногах — слишком много эмоций, что вырвались этой ночью наружу. Поток слез ощущается нескончаемым, и мне кажется, будто я задыхаюсь, как при самой настоящей истерике, не в силах успокоиться.

Больно. Больно. БОЛЬНО!

Айви снова делает попытку обнять, укрывая меня от всего мира за своими объятиями. Сквозь гул ветра, шум волн и хруст снега под её ногами я отчетливо слышу, как в груди сердце беспокойно отбивает ритм пулеметной очереди — еще немного, и пробьет грудную клетку. Её дыхание сбитое, рваное, никак не приходящее в норму. Я жмусь к ней сильнее, руками обвивая талию. Хочется почувствовать её запах, от которого наверняка голова закружилась бы в разы сильнее.

Но я, снова не сдерживаясь, цепляюсь за Айви, будто за спасательный круг, так и не решившись пойти ко дну. Не из-за страха, а потому что просто не могу. Не теперь, когда мысль об этом разрывает меня на части.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — шепчет она, пытаясь щекой потереться об мои волосы. — Найдем способ. Я повела себя безрассудно, когда позволила эмоциям затуманить здравый смысл. Решила, что нашла самый простой и верный способ в тот раз, но ошиблась. А потом еще и сбежала, из-за чего наше молчание затянулось и привело к таким последствиям. Мне жаль, Лео. В тот момент я чувствовала себя разбитой, но эта ссора помогла мне понять, почему я люблю тебя и не могу так просто сдаться.

Я поднимаю взгляд, на миг встречаясь с её блестящими от слез глазами. Мир в этот момент застывает, будто кто-то извне поставил его на паузу.

— Я хочу жить и хранить в сердце то хорошее, что было и есть между нами. Без сожалений, извечных поеданий совести и мук из-за того, что не успела что-то сказать или сделать. Может, ты и умер, но ты все еще живой, Лео. Борешься со своими страхами, мыслями, чувствами. И как бы эгоистично это сейчас ни прозвучало, но… я рада, что я тебя вижу. Что ты здесь, передо мной, открывающий для меня мир совершенно удивительных эмоций и ощущений. Да, они не наполнены прикосновениями, да, мы не можем держаться за руки, обнимать друг друга и делать то, что делают взрослые люди друг с другом. Но мы пытаемся, делаем шаги, боремся с этой болью ежедневно. Это важно. Быть с тобой — важно. В этом смысл всех моих попыток, моих надежд, моего рвения двигаться дальше. В этом смысл моей любви к тебе. Поэтому… не уходи.

Айви, словно боясь, что я исчезну, осторожно касается моих губ своими, после чего являет вымученную, усталую улыбку. Я не в силах ответить хоть что-нибудь, потому молча утыкаюсь ей в плечо, продолжая вздрагивать от нахлынувших чувств.

Ветер, колышущий замерзшие ветви, усиливается.

— Давай вернемся в дом, — просит она, вновь утирая лицо. — И попробуем поговорить на холодную голову. Я больше не хочу ссориться.

Я киваю, но не спешу подниматься на ноги. Ощущение, будто силы, остатки которых помогали мне двигаться, стали талой водой, что каплями блестит на волосах Айви. Непреодолимое желание смахнуть их вновь возвращает меня к мысли, что я не могу. Вместе с тем возвращается и боль, но в отличие от прошлого раза побороть её становится легче — рука сама машинально тянется к слегка влажным локонам, пытаясь прикоснуться к ним. Айви, замечая это, пытается накрыть мою руку своей.

— Все хорошо, — ровно произношу я, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Мы снова поддались чувствам. В такие моменты думается, что я и правда жив, пускай и не могу в полной мере ощутить тебя кожей. Прости, что вечно обрываю все на корню, когда ты веришь в нас намного сильнее.

Айви качает головой, медленно поднимается на ноги. Вижу, что дрожит — не только от эмоций, но и от холода. Я поднимаюсь вслед за ней, будто бы тень, и шагаю внутрь дома — туда, где тьму разрезает свет. Где свет её души рушит тьму моих подпорок.

— Чувствую себя… слегка странно.

— Почему? — интересуется Айви, лицо которой покрылось румянцем — пухлые щеки, на которых видны капельки воды, приковывают взгляд больше, чем скрытые пеной точеные плечи и ключицы. Я отворачиваюсь, стараясь не задерживать на ней взгляд.

— Последний раз я был здесь, когда ты была одна и упорно делала вид, что меня здесь нет, — голос, отскакивая от кафельной плитки, кажется мне жалким и до одури тихим. Но Айви слышит, и я краем глаза замечаю легкую улыбку на её губах.