Ты жена мне, помнишь?

Услышав про ведьм, близняшки разом округляют глаза. Но хотя бы не испуганно. Скорее потрясённо. С тем непередаваемым детским восторгом, который может вызвать только что-то немного страшное, но жутко интересное.

– Никто не знает, куда они исчезли и почему. Но в венах рода Мораду, осталась их кровь. И во мне она тоже есть, – продолжаю я. 

– Ведьм больше не существует. Так папа сказал, – веско припечатывает Эмелин.

– Твой папа, конечно, прав, – соглашаюсь я. Папин авторитет – вещь неприкасаемая. – А мне вот кое-кто не менее умный рассказывал ещё, что ведьмы этому миру очень нужны. И их надо вернуть.

– Папа самый умный, – упрямо поджимает губы Эми.

– Конечно. Но Богиня ведь не может быть глупее даже самых умных детей своего мира, – подмигиваю я лукаво.

– Богиня? – выдыхает потрясённо Каталина. – Вы говорили с Великой Праматерью?

– Да, говорила. Помните, я сказала, что со мной кое-что страшное случилось? Так вот, это она меня спасла и помогла выжить. А ещё очень сильно изменила. Я теперь не та, что была раньше. И у меня проявились некоторые ведьминские способности. Благодаря которым я вас и нашла. Сегодня утром и сейчас. И вчера в саду, кстати, тоже слышала.

Выразительно смотрю на них, отмечая и досаду в глазах Эми, когда она понимает, что я слышала их вчерашний разговор, и виноватое смущение её сестры по той же причине. Может и не стоило мне так открываться. Но девочкам лучше сразу понять, что их шалости со мной не сработают. 

– Поэтому и предлагаю нам с вами заключить перемирие, – подвожу итог.

Каталина задумчиво хмурит тонкие бровки. А Эмелин бросает на меня насупленный взгляд.

– И почему мы должны на это согласиться? – задирает изящный носик.

– А зачем нам воевать? – склоняю голову набок.

– Вы хотите отобрать нашего папу. И все говорят, что теперь вы родите ему наследников. А мы что, значит, не нужны больше? – шипит зло, а я вижу, как плещется в её глазах страх, обида и гнев. Да и у Кати нижняя губа начинает дрожать.

Маленькие мои, какие же они уязвимые и ранимые. Как не уверены в себе. И как сильно мне хочется их обнять и утешить. Но пока приходится обходиться лишь словами. И идти, как по минному полю.  

Но хорошо уже хотя бы то, что они говорят со мной и прямолинейно озвучивают свои страхи. Хуже было бы, если бы закрылись и не шли на контакт вовсе. 

– Девочки, клянусь, я не хочу его у вас отбирать, – произношу, уверено смотря им в глаза. – Он же ваш папа. И не перестанет им быть никогда. То что говорят… наследник, это ведь не значит, что вы станете отцу не нужны. Или что он перестанет любить вас. Просто титул наследного принца обязывает вашего отца иметь наследника-мальчика, так требует закон. Только и всего. А любить он всех своих детей будет одинаково, я уверена. Если я рожу вашему папе ещё сына, мой малыш будет вашим младшим братом. Намного младшим, на восемь лет, не меньше. Представляете? И он будет любить и слушаться вас, как старших сестёр. Вы для него будете самые умные, самые любимые и самые лучшие. Разве это плохо?

Мои слова заставляют девочек сильно задуматься. Видимо под таким ракурсом они на это не смотрели и не думали.

– Я не враг вам, Эмелин, Каталина. Мне очень жаль, что та Анна, которой я была раньше, так вам не понравилась. Но я теперь другая, вы мне очень сильно нравитесь, и я очень хочу всё исправить и наладить наши отношения. Хочу узнать вас лучше и стать вам другом. Дадите мне такой шанс?

Понимаю, что ждать их согласия и капитуляции прямо сейчас после одного разговора, наверное, ещё очень рано. Вряд ли они мне вот так сразу поверят. Но всё равно не могу не надеяться, всматриваясь в детские личики.

Эмелин, что было вполне ожидаемо, непримиримо и упрямо поджимает губы. А Кати, посмотрев по очереди на меня и на сестру, расстроенно опускает взгляд. Кусает губы, а потом выдаёт внезапно, несказанно меня удивив:

– Мы подумаем, ведь так Эми?

– Угу. И посмотрим, – буркает та. И, вскочив на ноги, протягивает руку сестре. – Идём, Кати.

Наблюдая, как девочки уходят, я изо всех сил стараюсь не расстраиваться. Ведь неплохо всё. Первый шаг сделан. Они уже далеко не так враждебно и категорично настроены ко мне, как вчера. Особенно, Каталина. И мысль о том, чтобы стать обожаемыми старшими сёстрами им, кажется, понравилась. А то, что меня они пока принять не готовы, ну так лиха беда начало. Не всё сразу. Надо просто набраться терпения. 

Эмелин скрывается в нише первая. А Каталина перед тем, как скользнуть в узкий проход, украдкой бросает на меня внимательный взгляд. И мне не надо быть эмпатом, чтобы прочесть в нём робкую надежду.

Но вот панель становится на место, в коридоре наступает тишина. Исчезает ощущение непроницаемого кокона вокруг. Остаюсь одна лишь я, сидящая на полу.

Сейчас самое время зайти Федерику и спросить, что здесь происходит.

И я бы, пожалуй, даже рада была. Не пришлось бы возвращаться в мою комфортабельную тюрьму и снова сидеть в одиночестве. 

Но никто не появляется. И я в конце концов поднимаюсь на ноги и плетусь обратно в хозяйские покои.