Ты знаешь, что хочешь этого

Дети королевы выросли, состарились и умерли в свой черед, а вскоре королевство рухнуло, и его захватили чужестранцы. Глубоко под землей в жестяном ведре эхом отзывался хруст, с которым грызли черви, а зеркало отражало танец мрачного распада. Вскоре историю королевы позабыли. Ее надгробие упало, непогода стерла ее имя, и век спустя старая берцовая кость стала лишь одной среди кучи таких же, щербатое ведро давно умолкло, а разбитое зеркало не отражало ничего, кроме гладкого белого черепа.

Кошатник

Марго познакомилась с Робертом в среду вечером, как раз когда кончался осенний семестр. Она работала на торговом лотке в модном кинотеатре в центре, а он пришел и купил большой попкорн и коробку лакричных палочек Red Vines.

– Какой… необычный выбор, – сказала она. – По-моему, я до сих пор не продала ни одной коробки Red Vines.

Привычка флиртовать с клиентами осталась у нее с тех времен, когда она подрабатывала баристой, это помогало получить чаевые. В кинотеатре чаевых не давали, но иначе было скучно работать, и она подумала, что Роберт милый. Не настолько милый, чтобы она, допустим, подошла к нему на вечеринке, но достаточно милый, чтобы воспылать к нему воображаемыми нежными чувствами, если сидишь напротив на скучной лекции, – хотя она была уверена, что он уже отучился в колледже, ему было минимум лет двадцать пять. Он был высокий, это ей нравилось, и она заметила татуировку, выглядывавшую из-под закатанного рукава его рубашки. Но он был скорее полноват, борода самую малость длинновата, а плечи немножко ссутулены, словно он что-то защищал.

Роберт не принял ее заигрывания. А если и принял, то дал это понять, только отступив назад, как будто хотел, чтобы она подалась к нему, постаралась немножко.

– Ну, – сказал он. – Так, значит, так.

Сдачу он положил в карман.

Но на следующей неделе он опять пришел в кинотеатр и купил еще коробку Red Vines.

– У вас успехи в работе, – сказал он ей. – На этот раз вы сумели меня не задеть.

Она пожала плечами.

– Ну что, меня повысят, – сказала она.

После сеанса он вернулся.

– Девушка за лотком, дайте мне свой телефон, – сказал он, и она, к своему удивлению, дала.

Из короткого разговора о Red Vines они за следующие несколько недель выстроили сложные леса шуток в сообщениях, целые импровизации, которые разворачивались и преображались так быстро, что временами ей было трудно держать темп. Он был очень умен, и она обнаружила, что ей надо потрудиться, чтобы произвести на него впечатление. Вскоре она заметила, что он почти сразу отвечает на ее сообщения, но, если она медлила с ответом несколько часов, его следующее сообщение всегда было коротким и в нем не было вопроса, так что ей приходилось решать, начать ли разговор заново, – и она всегда начинала. Несколько раз она отвлекалась на день-другой и гадала, не прекратится ли это общение совсем, но потом придумывала что-нибудь смешное, что можно было ему рассказать, или видела в интернете картинку, имевшую отношение к их разговору, и все начиналось заново. Она по-прежнему знала о нем немного, потому что они никогда не говорили ни о чем личном, но когда им удавалось придумать две-три удачных шутки подряд, возникало какое-то приятное головокружение, словно они танцевали. Потом, как-то раз, когда она готовилась к экзаменам, она пожаловалась ему, что все столовые закрыты, а в комнате у нее еды нет, потому что соседка совершила набег на ее запасы, и он предложил купить ей Red Vines, чтобы подкрепиться. Сначала она отшутилась, потому что ей на самом деле нужно было заниматься, но он ответил: «Нет, я серьезно, хватит валять дурака, приезжай», – так что она надела куртку поверх пижамы и встретилась с ним возле магазина 7-Eleven.

Было около одиннадцати. Он поздоровался с ней запросто, как будто видел каждый день, и повел ее внутрь, чтобы выбрать, чем перекусить. В магазине не было Red Vines, и он купил ей вишневой колы со льдом, пачку Doritos и зажигалку в виде лягушки с сигаретой во рту.

– Спасибо за подарки, – сказала она, когда они вышли на улицу.

На Роберте была кроличья шапка, закрывавшая уши, и толстый старомодный пуховик. Она подумала, что ему так идет, хотя вид немножко дурацкий; из-за шапки он казался эдаким лесорубом, а тяжелый пуховик скрывал его живот и печальные ссутуленные плечи.

– Пожалуйста, девушка за лотком, – сказал он, хотя, конечно, к тому времени уже знал, как ее зовут.

Она подумала, что он сейчас ее поцелует, и приготовилась уклониться и подставить щеку, но вместо того, чтобы целовать ее в губы, он взял ее за руку и нежно поцеловал в лоб, как будто она какая-то драгоценность.

– Учись прилежно, милая, – сказал он. – Скоро увидимся.

По дороге обратно в общежитие ее переполняла искристая легкость, которую она опознала как признак зарождающейся влюбленности.

Когда она уехала домой на каникулы, они постоянно друг другу писали, не только шутки, но и просто о том, как проходит день. Они начали желать друг другу доброго утра и спокойной ночи, а когда она задала вопрос и он не сразу ответил, она ощутила укол тревожной тоски.