Ты знала

Я вернулась к кафе – последнему месту, где Сэм был жив. Там все изменилось. На смену деревянному полу пришел кафель, вместо обоев – панели в виде грифельных досок. Я провела ладонью по новой металлической столешнице, пытаясь вспомнить, какие столы здесь стояли раньше, но не смогла – в голове мутилось. В кафе царила тишина, а некогда было не протолкнуться.

Я зашла внутрь. Дверной колокольчик исчез; Сэм и Вайолет так любили слушать его звон. Зато Джо оказался на месте. Он стоял ко мне спиной и колдовал над кофемашиной.

– Джо, – позвала я. Он медленно обернулся. Ахнул. Вышел из-за стойки, протянул мне обе руки.

– Я надеялся, что вы вернетесь.

– Здесь стало по-другому.

Джо пожал плечами.

– Это все мой сын. Он теперь здесь заправляет. Спина у меня уже не та, не могу долго стоять. – Мы улыбнулись друг другу. – Как у вас дела?

Я взглянула в окно на перекресток.

– Вы помните тот день?

Я не собиралась приходить сюда и расспрашивать.

– Моя дорогая… – Он взял меня за руку, посмотрел на улицу. – Помню, вы обезумели от горя. Ваша дочь цеплялась за вас, но вы не могли наклониться к ней. Вы стояли, словно громом пораженная.

Вайолет никогда не цеплялась за меня, не искала во мне утешения, как другие дети.

Мы сидели за столиком и смотрели на проезжающие машины. Светофоры мигали огнями на фоне белого неба.

– Вы видели, как все произошло?

Джо вздрогнул, но не отвел взгляд от дороги. Он долго думал, что сказать. Я отвернулась и краем глаза заметила, как он качает головой.

– Вы видели, как коляска попала на проезжую часть?

Джо крепко сжал кулаки, словно от сильной боли.

– Все эти годы я думал о вас. – Его глаза заблестели от слез. – Слава богу, у вас осталась дочка. Вам есть ради кого жить.

Когда я вернулась домой, сильный порыв ветра захлопнул дверь, чуть не прищемив мне пальцы. Я опустилась на пол, швырнула ключи в стену, вспомнила Сэма – его личико, только начавшее утрачивать младенческую нечеткость и обретающее собственные черты, сладкий запах моего молока в ямке у него на шее. Как он, насытившись, в последний раз сжимал губами мой сосок, прежде чем выпустить, как тянулся к моему лицу, пока я укачивала его в темноте.

Закрыв глаза, я старалась еще раз почувствовать теплый влажный рот, вес маленького тела у себя на коленях. Почти получилось: до меня донеслось бормотание телевизора, шум закипающего чайника, топот босых ног Вайолет наверху, плеск воды в ванной – ты бреешься перед уходом на работу. Грохот мусоровоза на заднем дворе. Ощущение несвежих волос. Нарастающий плач из соседней комнаты. Повседневная жизнь, банальная и удушающая, но приносящая покой.

Нужно оставить прошлое в прошлом и отказаться от всего, что у меня было.

Видимо, и от Сэма тоже.

Глава 81

Да, я выпила полбутылки вина, но мне уже давно хотелось тебе позвонить. Я лежала на диване, пока агент спал наверху, на твоей половине кровати. Не надо было оставлять его ночевать. Близилась полночь.

Сколько я ни проговаривала свою речь на разные лады, все равно получалось плохо. Мне не хотелось извиняться – я не чувствовала себя виноватой. Мне не хотелось признавать свою ошибку – я не была уверена, что ошибалась. Мне просто хотелось сказать тебе, что я изменилась и хочу чаще видеть нашу дочь.

На четвертый раз трубку взяла Джемма.

– У тебя все хорошо? – спросила она.

Наверное, хотела ответить я. Возможно, только сейчас у меня наконец-то стало все хорошо.

Я сказала, что мне нужно поговорить с тобой. Вы лежали в постели; было слышно, как зашуршали простыни, когда ты потянулся за трубкой.

– Я хочу чаще видеться с Вайолет. Нам нужно наладить отношения.

А потом я спросила тебя про картину, которую ты, уезжая, забрал из нашей спальни. Мне вдруг отчаянно захотелось ее увидеть. Пока ты собирался с мыслями, я встала и принялась ходить по комнате. Должно быть, она висит на безупречно-белой стене твоего красивого нового дома, а Джемма нежно касается золоченой рамы, думая о собственном ребенке.

– Понятия не имею, где она, – ответил ты.

Глава 82

На следующий день я забрала Вайолет из школы. Она одиноко сидела на ступенях, словно валун посреди водопада; дети обходили ее стороной.

– Сегодня будем делать, что тебе захочется, – объявила я, усадив ее в машину. – Выбирай сама. Теперь у нас новое расписание: по средам и четвергам ты ночуешь у меня.

Краем глаза я видела, как Вайолет лихорадочно строчит эсэмэску.

– Домой хочу, – наконец произнесла она, отвернувшись к окну.

– Само собой, но сперва повеселимся. Чего твоей душе угодно?

– Хочу к папе и Джемме.

– Ты моя дочь, а я твоя мама. Давай хотя бы попробуем.

Я остановилась на парковке у бензоколонки, не зная, куда ее везти. Она отвернулась от меня, набирая сообщение. Оказывается, у нее уже есть телефон.

– Кому пишешь?

– Маме и папе.

Вайолет наверняка ожидала реакции, но я не доставила ей такого удовольствия.