Тыл-фронт

А. Головин Тыл-фронт роман

Книга первая Мертвая полоса

Часть первая На широком фронте

Глава первая

1

Быстро темнело. Чем гуще становились сумерки, тем сильнее кровянился закат. А с востока медленно надвигались тяжелые громады свинцовых туч. Они устрашающе нависли над густой мережей воздушных заградителей, над притихшей, затемненной Москвой.

Город погружался в густую темноту. Словно радуясь отсутствию уличного освещения, тьма торопливо заполняла проспекты, разливалась по площадям, окутывала громады зданий. Изредка в нее вонзался ослепительный луч прожектора. Когда огненный столб вставал где-либо впереди, Георгий Владимирович быстро опускал голову, прикладывал руку козырьком к папахе и старался смотреть под ноги. Свернув на Софийскую набережную, он неожиданно столкнулся с каким-то гражданином. Тот шел торопливо, низко опустив голову.

— Простите! — быстро сторонясь, буркнул прохожий, но, скользнув взглядом по его фигуре, торопливо спросил: — Товарищ генерал, говорят, будет объявлено осадное положение?

— Я ничего не знаю! — сухо бросил Георгий Владимирович, обходя встречного. «Можно было ответить то же, но вежливее, сейчас же подумал он. — Нервы шалят… Осадное положение!.. И где? В Москве!..»

Столица казалась Георгию Владимировичу затаившейся, настороженной, военной. Он знал, что из москвичей было сформировано и отправлено на фронт двадцать пять отдельных батальонов. Сегодня утром на фабриках и заводах объявили, что немцы в двадцати пяти километрах от города. К вечеру поползли тревожные слухи — через день-два город будет объявлен на осадном положении.

Генерал подошел к Управлению кадров Наркомата обороны, предъявил удостоверение личности, поднялся по лестнице на второй этаж и заглянул в открытую дверь дежурного. Навстречу ему из-за стола поднялся полковник.

— Генерал-лейтенант Савельев? — осведомился он и извиняющимся тоном добавил: — Получил распоряжение срочно ознакомить вас с приказом о назначении: пришлось побеспокоить…

— Куда назначили? — непроизвольно спросил Савельев.

— Дальневосточный фронт. Командующим Отдельной Приморской армией.

Полковник положил на приставной стол папку с приказом и сказал:

— Прочтите и распишитесь.

Георгий Владимирович прочитал приказ. В душе шевельнулось чувство разочарования и досады. Приказ Ставки явился для него полной неожиданностью. Он окончил Академию Генерального штаба и ожидал назначения в действующую армию. И вдруг Дальневосточный фронт…

— Товарищ генерал-лейтенант, — прервал раздумья голос полковника, — у бокового подъезда ожидает машина заместителя начальника Генерального штаба. Он приказал вам явиться к нему в ГКО[1].

Из управления Савельев вышел обескураженный, с неутихшим чувством недовольства. «Кто же вспомнил в эту годину Дальневосточный фронт!» — с раздражением думал он, усаживаясь в машину.

По дороге вспыхнувшее в душе раздражение постепенно сменилось чувством сознания воинского долга, и в Государственный Комитет Обороны он явился убежденным в неоспоримости своего назначения.

Генерал Василевский встретил его приценивающимся, изучающим взглядом.

— Ознакомились с приказом? — чуть прищурившись, спросил он.

— Ознакомился!

— Довольны назначением?

— Признаться, не совсем.

Василевский удивленно приподнял брови.

— Рассчитывал попасть в действующую армию, — пояснил Савельев.

— Это — хорошо, — медленно проговорил Василевский, внимательно глядя Георгию Владимировичу в глаза. — К сожалению, не все военачальники думают так: некоторые считают себя бессильными, неспособными что-либо противопоставить немцам и оттого стремятся подальше от фронта. Вообще, обстановка очень крутая, генерал: бьют нас немцы…

— Учат воевать, — вставил Савельев.

— Слишком дорого обходится эта учеба. Все войска Юго-Западного, фронта, державшие оборону на левом берегу Днепра, окружены восточнее Киева. — Василевский надолго умолк, словно предоставляя собеседнику оценить сложность создавшегося положения. Потом тяжело вздохнув, продолжил: — И если, генерал, в это время Государственный Комитет Обороны находит целесообразным назначить вас на Восток — это большое доверие и, я бы сказал, большая честь. Здесь положение ясно: нужно бить, бить, всеми способами и средствами. Для этого необходимо только умение и сила. Там нужна еще и политическая проницательность: когда на японскую провокацию ответить огнем, а когда оттолкнуть, не ввязываясь в драку.

— Мой предшественник?..

— Болен. Условия позволяли — с заменой временили. Сейчас положение там обостряется: Квантунская армия приведена в готовность номер один.

— Когда я должен выехать?

— Ваша семья где?

— На Дальнем Востоке… Вернее, сейчас эвакуирована в Сибирь.

— Тогда завтра и отправляйтесь, — заключил Василевский. — Здесь сейчас находится командующий Дальневосточным фронтом и секретарь крайкома партии. Вылетают завтра, с ними и отправитесь.

— Слушаюсь! — Савельев встал и слегка поклонился.

— Попрошу пару минут повременить, посидите, — Василевский вышел из кабинета и вскоре возвратился.