Тыловики (СИ)

Черт! Чуть по привычке не сказал «рыбоглазый», вместо имени унтера, но вовремя опомнился.

— Что случилось, герр унтер-офицер? Такая сильная стрельба была. Из наших никто не убит? — с тревогой в голосе спрашивает часовой. — Никто?

Мы с ним быстрым шагом возвращаемся к куреню Степана. Подробно рассказываю, что часть казаков напала на дом, они попытались отбить пленных. Но герр Хильтрауд положил всех врагов вместе с пленными красноармейцами. Описываю в подробностях, как ранило командира и несу тому подобную чушь. Мне необходимо, чтобы старики увидели, что я мирно беседую с караульным. Всё, проходим дом с железной крышей, деды жестко, не хуже современных камер наружного видеонаблюдения зафиксировали наш проход. А теперь можно и бегом, тем более что я перевёл дух и снова могу быстро шевелить ногами.

Не доходя метров тридцать до куреня Степана, перехожу на шаг, притормаживаю и немца:

— Знаешь, камрад, я не хотел тебя расстраивать раньше времени, но сейчас смысла скрывать от тебя правду, больше нет.

Парнишка бледнеет, широко раскрытыми глазами смотрит на меня, медленно произносит:

— Что… Что такое, герр унтер-офицер?

— Дело в том, камрад, что и герр обер-фельдфебель и Руди и даже герр унтер-офицер Гельблинг убиты. Убит и герр гауптман. Если сказать по-честному, то в живых остался только Курт и возможно второй часовой. Но насчет него я не вполне уверен.

Входим во двор, немец пораженно смотрит на веранду, подбегает к столу и замирает:

— Этого не может быть, герр унтер-офицер. Это невозможно. Кто их убил?

Снимаю у него винтовку с плеча, вынимаю из ножен штык и горестно произношу:

— Так получилось, камрад, что их убил я, — машу рукой Котлякову, чью физиономию уже давно заприметил в окне. Открывается дверь, из неё выскакивают двое красноармейцев и под руководством Павла как-то подозрительно умело вяжут верёвками караульного. Он ничего не говорит, даже не сопротивляется, лишь тоскливо смотрит мне в глаза.

— Мои вернулись? — спрашиваю у младшего лейтенанта.

— Еще нет. За время вашего отсутствия произошло следующее происшествие: задержан около дома сын Степана — Аким. Препровожден к родителям, — Котляков ненадолго замолкает, и торжественным тоном произносит. — Так же обнаружили совершенно новый образец автоматического оружия. Из него ремонтник отстреливался!

У меня неприятно заныло сердце. Это какой такой «новый образец»? «Штурмгевер» появится массово только в сорок четвертом году. Больше ничего нового немцы не придумают. Или это в моём мире так, а здесь всё идет иначе? Тогда получается, что мы не просто в прошлое попали, а вдобавок оказались еще и в параллельном мире. Вот же незадача. Нам только этого для полного счастья не доставало!

Хватаю Котлякова за рукав: «Показывай» и заскакиваю за ним в дом. Пройдя узкий коридор, заходим в просторную комнату. В углу стоит старинная кровать с «шишечками» на спинках, застеленная большим, лоскутным одеялом. В центре — большой стол, накрытый скатертью. У фасадной стены в простенке висит зеркало, около него с винтовкой в руках, притулился на корточках белобрысый красноармеец. Бдительно поглядывает в окно. Рядом с бойцом стоит большой сундук окованный железом. На нем лежит совершено раритетный пистолет-пулемет «МП18» В комнате порядок, сюда мы гранаты не бросали, да и немцы набезобразничать здесь не успели. Только возле сундука приличная лужа крови, да на полу несколько кровавых следов ведущих в соседнюю комнату. Котляков почтительно показывает на антиквариат:

— Вот, товарищ разведчик, это и есть тот самый новый автомат.

Беру в руки «новейшей образец». Деревянные ложа и приклад сильно потёртые, неоднократно покрытые лаком. Отсоединяю боковой магазин, щелкаю затвором. Да. В моё время такому оружию цены не сложишь. Коллекционный экземпляр. А сейчас — просто хлам. Небрежно кладу пистолет-пулемет обратно на крышку сундука:

— Павел! Этот автомат разработан и выпускается немцами с восемнадцатого года. Это не новое оружие, а натуральное старьё! Я с вами потом проведу занятия, подробно расскажу о современном стрелковом оружие Германии.

Из соседней комнаты доносится протяжный стон. Вопросительно смотрю на младшего лейтенанта.

— Так я докладывал, товарищ разведчик! Красноармейца Кутяубаева немного зацепило.

Ничего себе «немного»! Если боец, так громко стонет, то дело не совсем плёвое, как пытается мне преподнести Котляков. Придется разбираться. Открываю дверь в соседнюю комнату и замираю. Именно сюда я зашвырнул гранату. Комната раньше служила спальней. В принципе, если приложить определенные усилия, то и дальше служить будет. Всего то и надо: собрать пух с пола, пошить заново подушки и перины, вставить рамы. Ну, и еще купить новую прялку, горшки с цветами и повесить все фотографии обратно на стены.