Тысяча эпох. Искупление

Знакомый Лун Бэя, сотрудник полиции, дал разрешение на выкладку записи. Пока у них было слишком мало фактов, чтобы привлечь Го Пина к ответственности за все те преступления, о которых они уже знали. Но это должно выбить его из колеи, заставить совершать необдуманные действия, и за ними теперь можно будет следить.

А пока…

Ван Цин заслуживал этих слов. И, произнося их, Лун Ань испытывал странное чувство, будто в груди распускался ослабевшими нитями узел, стянутый там столько, сколько он себя помнил.

И дышать становилось легче с каждым словом.

«Ты все сделал правильно».

* * *

Юго-западный лес был диким и полным темной энергии. Совершенствующиеся нередко использовали его для запечатывания демонов и мелких темных духов, так что обычные люди не наведывались туда даже для сбора ягод или охоты. Это место считалось проклятым. Именно там Ван Сяоши нашел свое пристанище, поняв, что это единственное место, где его оставят в покое.

Он отыскал в чаще заброшенную хижину и поселился в ней, решив принять свою участь такой, какая она есть. Он больше никому не причинит вреда. Все, что бы он ни делал в этой жизни, приводило к страданиям тех, кто был ему небезразличен.

Желая помочь Лун Байхуа и защитить его, он навлек беду на своего Учителя и соучеников. Едва не потерял Фа Шэньхао. Излечив его, даже отдав другу часть своей души, он не смог бы искупить свою вину перед ним за смерть отца. Он не сумел спасти Юн-Юна, и мольбы мальчика отвести его домой до сих пор звучали в голове по ночам.

Ван Сяоши нашел ответы на все свои вопросы. Однажды утром, когда он собирал мелкие дикие яблоки в лесу, он вновь встретил того самого незнакомца на гнедом коне, который еще до войны требовал от него преданности своему господину и предлагал тайно встретиться с ним у озера Хэйбин, когда они скрывались с Фа Шэньхао в доме Минлэй.

– Приветствую, даочжан! – как и годами ранее, обратился к нему всадник, по-прежнему скрывавший свое лицо.

– Ты! – Ван Сяоши схватился за меч. – Что тебе нужно?

– Уже ничего, – усмехнулся в ответ незнакомец. – А я ведь предупреждал тебя, что мой хозяин очень влиятельный господин и на твоем месте я бы сделал все, о чем бы он ни попросил. И что теперь, доволен ли ты тем, как все сложилось?

– Твой хозяин – Го Лицзянь? – Ван Сяоши крепче сжал пальцы на рукояти меча. – Это его рук дело?

– Как жаль, что твоих ума и проницательности не хватило, чтобы вовремя согласиться занять его сторону, – сипло рассмеялся всадник. – Но теперь уже поздно. Мы никогда не прощаем ошибок. И теперь твое время расплачиваться за них. Если не хочешь, чтобы кто-то еще пострадал, мы желаем видеть твое смирение.

Ван Сяоши бросился на него с мечом, но конь встал на дыбы, а в следующее мгновение сорвался с места и исчез за поворотом лесной тропы. Жажда мести на секунду затмила разум, и Ван Сяоши едва не пустился в путь, чтобы выследить и убить Го Лицзяня, но понял, что люди не дадут ему сделать это. Куда бы он ни пошел, везде его сочли бы убийцей, отступником и чудовищем. После случившегося в провинции Хэ слухи разгорелись смертоносным пожаром. Все новые и новые люди доносили на Ван Сяоши, обвиняя его в ужасных преступлениях и рассказывая такие небылицы, в которые сложно было поверить, но почему-то все в них верили.

И что у него было, кроме собственного слова?

Он остался совершенно один. И в какой-то момент даже стал верить, что его это устраивает. Уж лучше так, чем снова и снова пытаться сделать что-то по соображениям своей совести и получить тот же урок, что и прежде.

Теперь, после встречи со слугой Го Лицзяня, его хотя бы не мучили вопросы о том, почему так произошло. Чуть позже он придумает, как отомстить ему, а пока хотя бы разберется, как жить дальше.

Каково же было удивление Ван Сяоши, когда поздним вечером кто-то постучал в дверь его хижины. Свечей почти не осталось, так что он сидел в темноте, к которой давно привык. Он застыл от удивления, увидев на пороге Лун Байхуа. Это был последний человек из тех, кого Ван Сяоши мог представить в таком месте, как юго-западные леса.

– Ты…

– Здравствуй, – кивнул Лун Байхуа, и даже во мраке без источников света его глаза, казалось, отливали серебром.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Ван Сяоши.

– Я хотел поговорить с тобой. Я знаю, что ты не мог совершить то, в чем тебя обвиняют.

Как же Ван Сяоши хотелось услышать эти слова и поверить в них! Однако, даже если Лун Байхуа действительно так считал, что это давало? Не был же он настолько глуп, чтобы выступить в его защиту, тем самым запятнав репутацию собственной семьи?

Пропустив его в хижину, Ван Сяоши зажег свечу. Ее пламя подрагивало на сквозняке из щелей. По ночам здесь было очень холодно.