Тысяча городов (Смутное время — 3)

Абивард усмехнулся. Любой видессианский священник, заслуживший свою синюю мантию, сказал бы что-нибудь подобное, или еще что-нибудь похуже. Видессианский патриарх выступил и публично осудил Маниакеса за то, что тот женился на его собственной двоюродной сестре. Это не было таким оскорбительным для макуранской морали, как в Видессосе, но даже если бы это было так, Мобедхан Мобедх не стал бы - не смог бы - играть такую активную роль в противостоянии этому. Мобедхан Мобед, который слишком яростно критиковал своего правителя, был не просто сослан в монастырь. Он мог стать покойником.

Тогда, предположил Абивард, мягкий упрек был максимумом, на который он мог разумно рассчитывать. Он поклонился и сказал: «Благодарю тебя, святейший.» Новизна того, что Дегмусса выразил что угодно, кроме полного и пылкого одобрения всего, что делал Шарбараз, могла бы заставить Царя Царей сесть и обратить на это внимание.

Если бы этого не произошло… Абивард уже пробовал прямые методы избавления от Чикаса раньше. В прошлый раз он опоздал. Если бы ему пришлось попробовать еще раз, он бы этого не сделал.

Этой зимой стук в дверь апартаментов Абиварда не вызвал такой тревоги, как последние два года, даже если он раздался в тот час, когда Абивард не особенно искал посетителей. Но когда он открыл дверь и увидел стоящего там Елиифа, воспоминание о той тревоге шевельнулось в нем. Красивый евнух мог присоединиться к нему в презрении к Цикасу, но это не делало его другом.

Церемония, тем не менее, должна была быть соблюдена. Абивард подставил евнуху щеку для поцелуя: у Елиифа было влияние, но из-за его увечья не ранг. Затем Абивард отступил в сторону, сказав: «Входи. Используй эти мои комнаты как свои собственные, пока ты здесь».

«Вы добры», - сказал Елииф без сардонического подтекста, но и без теплоты. «Я имею честь передать вам послание от Шарбараза, царя царей, да продлятся его годы и увеличится его царство».

«Я всегда рад погреться в мудрости Царя Царей», - ответил Абивард. «Какой умной мыслью он поделился бы со мной сегодня?»

«Ту же мысль, которой он поделился со мной не так давно», - сказал Елииф; судя по выражению его лица, он предпочел бы, чтобы эта мысль, какой бы она ни была, не была высказана таким образом.

«Тогда просвети меня, во что бы то ни стало», - сказал Абивард. Он взглянул на Рошнани, которая сидела, скрестив ноги, на полу у окна, спокойно вышивая. Если бы она подняла бровь, он бы понял, что в его словах прозвучал сарказм. Поскольку она этого не сделала, он предположил, что справился с этим.

«Очень хорошо», - сказал прекрасный евнух. «Шарбараз, царь царей, да продлятся его дни и увеличится его царство, велел мне сказать тебе - и, между прочим, велел мне самому иметь в виду, - что ему требуется служба Тзикаса в предприятии, которое он запланировал на следующий сезон кампании, и что он запрещает тебе причинять вред лично Тзикасу или добиваться осуждения видессианца за любое из злодеяний, которые он совершил или может совершить в будущем».

«Конечно, я повинуюсь Царю Царей», - ответил Абивард. И это лучше, чем он заслуживает. «Но послушание Тикаса в таких вопросах должно быть в лучшем случае сомнительным. Если он нападет на меня, я должен проигнорировать это?»

«Если он нападет на вас, его голова ответит за это», - сказал Елииф. «Так приказал Царь Царей. Да будет так».

«Да будет так», - эхом повторил Абивард. Если бы Шарбараз действительно так думал - более того, если бы Шарбараз убедил Чикаса, что он действительно так думал, - все было бы хорошо. Если нет, то видессианин уже пытался найти выход из ордена. Абивард поставил бы на последнее.

«Царь Царей наиболее решителен в этом вопросе», - сказал евнух, возможно, думая вместе с ним, «и совершенно ясно дал понять о своем решении Чикасу».

«Тзикас слушает Тзикаса, больше никого.» Абивард поднял руку, прежде чем Елииф смог ответить. «Неважно. Ему пока не удалось убить меня, независимо от того, как часто он предавал меня. Я ожидаю, что смогу пережить его еще некоторое время. Что, кажется, здесь имеет значение, так это то, почему Шарбараз настаивает, чтобы мы оба остались в живых и не пытались прикончить друг друга. Ты сказал, что знаешь.»

«Да», - согласился Елииф. «И, как я также говорил ранее, не мое дело просвещать вас относительно намерений Царя Царей. Он сделает это сам, когда сочтет, что пришло время. Поскольку я передал его послание и был уверен, что вы его понимаете, я откланяюсь.» Он сделал именно это, ускользнув грациозно, как угорь.

Абивард закрыл за собой дверь и повернулся к Рошнани. «Вот и все для Дегмуссы», - сказал он, пожимая плечами.

«Елииф был прав: идею стоило попробовать», - ответила она. Они оба остановились, несколько удивленные идеей признать, что прекрасный евнух был прав во всем. Рошнани продолжала: «Я не меньше тебя задаюсь вопросом, что же настолько важно, чтобы стоило сохранить жизнь Чикасу. Я не могу придумать ничего настолько важного».

«Я тоже не могу взять город Видесс с этой стороны», - сказал Абивард.