Тысяча и одна ночь

 Скажи, красавица под тканью золотой,
 Что сделала ты с тем, кто верен был, как дервиш?
 И блеск твоей фаты, и очи под фатой
 Сияют так, что ночь от бегства не удержишь.
 Когда мой глаз спешит украсть ее огня,
 Сторожевые щек кидают блеск в меня.

И посредник спросил купцов: «Сколько вы дадите за жемчужину водолаза и за газель, ускользнувшую от ловца?» И один из купцов сказал: «Она моя за сто динаров!» А другой сказал: «За двести динаров». А третий сказал: «За триста динаров». И купцы до тех пор набавляли цену за эту девушку, пока не довели ее до девятисот и пятидесяти, и продажа задерживалась только из-за предложения и согласия…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала восемьсот семьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купцы набавляли за девушку, пока ее цена не дошла до девятисот пятидесяти динаров. И тогда посредник подошел к персиянину, ее господину, и сказал ему: «Цена за твою невольницу дошла до девятисот пятидесяти динаров. Продашь ли ты ее, а мы получим для тебя деньги?» — «А девушка согласна на это? — спросил персиянин. — Мне хочется ее уважить, так как я заболел во время этого путешествия, и девушка прислуживала мне наилучшим образом. Я поклялся, что продам ее лишь тому, кому она захочет и пожелает, и оставлю ее продажу в ее руках. Спроси же ее, и если она скажет: «Согласна», — продай ее, кому она пожелает, и если скажет: «Нет», — не продавай.

И посредник подошел к девушке и сказал: «О владычица красавиц, знай, что твой господин оставил дело продажи в твоих руках, а цена за тебя дошла до девятисот пятидесяти динаров; позволишь ли ты мне тебя продать?» — «Покажи мне того, кто хочет меня купить, прежде чем заключать сделку», — сказала девушка посреднику. И тот подвел ее к одному из купцов, и был это старик, престарелый и дряхлый.

И девушка смотрела на него некоторое время, а потом обернулась к посреднику и сказала: «О посредник, что ты — бесноватый или твой разум поражен?» — «Почему, о владычица красавиц, ты говоришь мне такие слова?» — спросил посредник. И девушка воскликнула: «Разве дозволяет тебе Аллах продать меня этому дряхлому старику!»

И когда старшина купцов услышал от девушки эти слова, он разгневался великим гневом, больше которого нет, и сказал посреднику: «О сквернейший из посредников, ты привел к нам на рынок злосчастную невольницу, которая дерзит мне и высмеивает меня среди купцов!» И тогда посредник взял девушку, и ушел от него, и сказал девушке: «О госпожа, не будь невежливой: старик, которого ты высмеяла, — старшина рынка и надсмотрщик[167] за ценами, и купцы советуются с ним». И девушка засмеялась и произнесла такие стихи:

 Сегодня властителю надо,
 Дабы злодеянье пресечь,
 Правителя града — повесить,
 Блюстителя нравов — посечь.

И потом девушка сказала посреднику: «Клянусь Аллахом, я не буду продана этому старику, продавай меня другому! Может быть, ему сделается передо мной стыдно, и он продаст меня еще кому-нибудь, и я стану работницей, а мне не подобает мучить себя работой, раз я узнала, что решать с моей продажей предоставлено мне». И посредник ответил ей: «Слушаю и повинуюсь!» И он пошел с нею к одному человеку из больших купцов и, дойдя до этого человека, сказал ей: «О госпожа, продать мне тебя этому моему господину, Шериф ад-Дину, за девятьсот пятьдесят динаров?»

И девушка посмотрела на него, и увидела, что это старик, но борода у него крашеная, и сказала посреднику: «Бесноватый ты, что ли, или твой разум поврежден, что ты продаешь меня этому умирающему старику? Что я — очесок пакли или обрывок лохмотьев, что ты водишь меня от одного старика к другому, и оба они подобны стене, грозящей свалиться, или ифриту, сраженному падающей звездой. Что касается первого, то истина говорит словами того:

 Хотел ее поцеловать. Она
 Сказала: «Нет! И я не виновата,
 Что мне твоя противна седина,
 Боюсь, что на уста налипнет вата».

А что до другого, то он человек порочный и сомнительный и чернит лик седины. Покрасив седину, он совершил сквернейшее преступление, и к нему как нельзя лучше подходят такие стихи:

 Говорит она: «Покрасил седину ты в черный цвет!»
 Отвечаю: «Чтобы спрятать от тебя ее, мой свет!»
 Но она расхохоталась и сказала: «Это странно,
 Всюду ложь, и даже кудри не без тайного обмана».