Тысяча и одна ночь. Книга 4

"Приятны ль мне услады после страсти,
Когда в сердцах пастбище той газели?
Влюблённых кровь - ему пустяк пустейший,
Душа измученных по нем лишь тает.
Ко взорам его ревную своим и к мыслям,
И часть меня над частью соглядатай.
И веки у него бросают стрелы,
Разят они, в сердца к вам попадая"
До смерти я смогу ль его увидеть,
Коль в здешней жизни мне найдётся доля?
Храню я тайну, но слеза доносит,
Что чувствую, и знает соглядатай.
Он близок - близость с ним, увы, далеко,
Далёк он - мысль о нем от меня близко".

Потом Ситт Будур сказала Марзувану: "Вот видишь, брат мой, что же ты со мною сделаешь, раз меня такое постигло?" И Марзуван опустил ненадолго голову к земле, дивясь и не зная, что делать, а потом он поднял голову и сказал: "Все, что с тобой случилось, - истина, и история с тем юношей сделала мой разум бессильным. Но я пойду по всем странам и буду искать, как тебя излечить. Быть может, Аллах сделает твоё исцеление делом моих рук. Но только терпи и не горюй!" Затем Марзуван простился с Будур и пожелал ей твёрдости, и вышел от неё, а она говорила такие стихи:

"Твой призрак по душе моей проходит,
Хоть путь далёк, шагами посещённых.
Мечты тебя лишь к сердцу приближают,
Как молнию сравнить с очками зорких?
Не будь далёк, ты - свет моего глаза:
Когда уйдёшь, не будет ему света".

А Марзуван пошёл в дом своей матери и проспал эту ночь, а утром он собрался в путешествие, и поехал и, не переставая, ездил из города в город и с острова на остров в течение целого месяца. И он вступил в город, называемый ат-Тайраб, и пошёл, выведывая у людей новости в надежде, что найдёт лекарство для царевны Будур. И всякий раз, как он входил в город или проходил по нему, он слышал, что царевну Будур, дочь царя аль-Гайюра, поразило безумие, но, достигши города ат-Тайраба, он услышал весть о Камар-аз-Замане, сыне царя Шахрамана, что он болен и что его поразило расстройство и безумие.

И Марзуван, услышав это, спросил, как называется его город, и ему сказали: "Он находится на островах Халидан, и до них от нашего города целый месяц пути по морю, а сушею шесть месяцев". И Марзуван сел на корабль, направлявшийся на острова Халидан, и ветер был для него хорош в течение месяца, и они подъехали к островам Халидан. Но когда они приблизились и им оставалось только пристать к берегу, вдруг налетел на них сильный ветер и сбросил мачты и порвал ткань, так что паруса упали в море, и перевернулся корабль со всем тем, что в нем было..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Сто девяносто пятая ночь

Когда же настала сто девяносто пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда корабль перевернулся со всем тем, что в нем было, каждый занялся самим собою, а что касается Марзувана, то волны бросали его, пока не принесли к подножию царского дворца, где был Камар-аз-Заман.

И по предопределённому велению случилось так, что Это было в тот день, когда к царю Шахраману собирались вельможи его правления и господа его царства, чтобы служить ему. И царь Шахраман сидел, а голова его сына была у него на коленях, и евнух отгонял от него мух. А прошло уже два дня, как Камар-аз-Заман не разговаривал, не ел и не пил, и сделался он тоньше веретёна.

И везирь стоял у его ног, возле окна, выходящего на море, и он поднял взор и увидел, что Марзуван близок к гибели из-за больших волн и находится при последнем вздохе. И сердце везиря сжалилось над ним, и он подошёл к царю и, вытянув к нему шею, сказал: "Я прошу у тебя позволения, о царь, спуститься во двор и открыть ворота дворца, чтобы спасти человека, который потонет в море, и вывести его из затруднения к облегчению. Может быть, Аллах по причине этого освободит твоего сына от того, что с ним". - "О везирь, - отвечал ему царь, - довольно того, что случилось с моим сыном из-за тебя и по твоей вине. Может быть, ты вытащишь этого утопающего и он узнает о наших обстоятельствах и увидит моего сына, когда он в таком положении, и станет злорадствовать надо мною. Но, клянусь Аллахом, если этот утопающий выйдет из воды и увидит моего сына, уйдёт и станет говорить с кем-нибудь о наших тайнах, я обязательно отрублю тебе голову раньше, чем ему, так как ты, о везирь, виновник того, что случилось с нами в начале и в конце. Делай же, как тебе вздумается".