Тысяча и одна ночь (СИ)

    — Сходи, помойся! В конце концов, это никогда не будет лишним. — посоветовал я ей.

    И тут сам, серьёзно задумался:

    «А что теперь»!? — и не найдя ответа, отодвинул тетрадь, и положил на неё сверху перо, коим и были ранее описаны все четыре ночи.

    Я и вправду не знал, что дальше. Изначально, собираясь писать совершенно про другое. И даже не подразумевая про сказочные чудеса вообще.

    Но по радио было объявлено штормовое предупреждение, и всю прошедшую неделю с Финского залива  дул непомерно сильный ветер. Он проникал всюду, врываясь в окна и двери, проходил сквозь дома, сквозь стены и, не было от него спасения, он довлел над всем и вся – вот и мне видно крепко надуло голову, полностью выдув из неё ещё недавно зарождающиеся кое-какие мысли и, навеяв совершенно чужие.

    И теперь, будто что-то витало надо мной, я еле успевал записывать за ним – совершенно не свойственное мне.

    Тем самым, сам себя, загнав в угол – я запутался словно в паутине, в чужом  непролазном сюжете.

    Странное состояние овладело мной, полного непонимания всего, что сам же, своей рукой  и натворил. Голова не работала. Мысли не приходили.

    — Да и ладно, пускай будет так, как будет,— решил я, — пусть они разберутся, в конце концов – без моей помощи.

    Очень хотелось спать. Я встал из-за стола и подойдя к дивану, лёг на него даже не раздеваясь. И уже сквозь сон, услышал, как заработал кинопроектор.

    В зале выключили свет, раздвинулся занавес, и на экране началось кино. Как раз с того места, где разгорался скандал у кассы.

    — Так вы будете доплачивать или нет!? — голосом прокурора произнесла кассирша.

    — Позвольте! — вдруг завопил Николай, голосом Ипполита Матвеевича Воробьянинова, из книжки про "Двенадцать стульев", — Почему три рубля? Мы ничего не знаем о трёх рублях! Надо предупреждать. Я отказываюсь платить.

    — Хорошо, — сказала продавщица кротко, — Я сейчас всё устрою.

    Взяв пробитый на скорую руку чек, она унеслась к заведующему отдела и, что то шепнула ему на ухо. Тот тут же подошёл к кассе.

    — По правилам розничной торговли, — звонко заявил он, — лицо отказывающееся уплатить полную сумму за купленный им предмет, должно немедленно покинуть зал.

Изумлённые супруги стояли недвижимо.

    — Па-апра-ашу вас!

Пропел это заведующий, голосом, не допускающим возражений.

    В зале стали раздаваться смешки.

    — Нет! Низа что! — выпалила Аннушка и, схватив Чебурашку, попыталась перепрыгнуть через кассовый аппарат. Но тот час тысяча рук заведующего, ухватили её за все места сразу.

    — Ну-ка, ну-ка, ну-ка, — пролепетал тот.

    Но Аннушка не растерялась, и так же, в отместку, попыталась схватить врага, за первое, что попалось под руку, сжав в ладонях изо всех сил.

    — Ой! Ой! Ой! – присел бедный заведующий отделом.

    «Это конец!» — сообразила Аннушка, — и разжала руки.

    Казалось, что после этого членовредительства, она готова уже смириться.

    Но в друг, неожиданно, задрожала витрина, и с разлетевшимися стёклами, в помещение ворвался ветер. Он просунул свою ветреную голову к кассе, и заявил:

    — Минуточку! Попрошу внимания! Вот они три рубля, — и словно в сказке, на блюдечко с голубой каёмочкой, возле кассового аппарата, от куда то с верху, как осенний листок слетевший с ветки, брякнулась трёшка, — попрошу расписочку любезный.

    — Где расписаться!? — осведомился растерявшийся торговый работник.

    — Вот здесь! — выпалила Аннушка и, рванув рукой за верхнюю пуговку кофточки, обнажила левую грудь, и добавила, — кровью!!!

    — М-м-м - дасс! Эллочка, — обратился заведующий к продавщице, — что у нас там есть помягче, из канцелярско пишущих предметов?

    — Фломастер.

    — Давайте! Давайте! Давайте!..

Но тут, не дожидаясь подписи, Ветер сгрёб одной рукой Чебурашку, другой подхватил Аннушку, и выскочил на улицу.

    — Эй! Вы куда, твою мать! — наконец проснулся Николай.

    И обалдевший от сна, долго не мог понять, в чём дело. И только минут через пятнадцать, сообразил, что находиться в командировке, в соседнем общежитии на той же улице, в окружении таких же алкашей, как и он сам.

    — Нет, пора возвращаться домой, а то она там и вправду загуляет, уж больно она ветреная, — произнёс он вслух, вспомнив о приснившемся Ветре.

    А тем временем сам Ветер, взлетев на Седьмое небо, туда, где им уже никто не мог помешать, постелил на облако Чебурашку, на него положил Аннушку, и!..

    И!..

    Вдул ей!!!

    Да так, что облако, заходило ходуном!

    Весь мир перевернулся с ног на голову! И уже не желал возвращаться обратно!

    Сверкнула молния, на мгновение, осветив всё и вся!

    Грянул гром, да такой силы, что дождь разлетелся по сторонам, на сотни километров!

    Казалось что все силы небесные, проникли во внутрь женщины, в самое потаённое, самое сокровенное место, и чуть не разорвали Аннушку на мелкие кусочки!

    — Ах! Ах! — стонала счастливая женщина, и ещё долго не могла успокоиться, после того как всё затихло. На этот раз, она лежала не меньше часа, припоминая в мельчайших подробностях происшедшее.

    — Вот это да! — наконец произнесла она, — вот это вдул!