Тысяча лет до нашей жизни

Отец Василий спокойно стоял в воротах.

– С добром ли? – переспросил он всадника. А толпа за ним уже подпирала.

– С добром, отец, как без добра! – залихватски крикнул тот. – Пусти переночевать?

Отец Василий посторонился.

– Въезжайте, коли, с добром!

Ватага въехала в монастырь. Подъехал атаман.

– А где народ? – спросил он у настоятеля.

– Уехали! – все также спокойно ответил отец Василий. – Неизвестно, чего от вас ждать! -

– Вишь, как испугались, – ухмыльнулся атаман. – Давай, поп, звони в колокола, собирай деревню.

– Я не звонарь! – с достоинством ответил настоятель, – и прошу уважительно относиться к слуге божьему! – Бог один для всех, для красных и белых, кто там среди вас еще есть?

– Да мы, святой отец, к богу относимся с уважением, а вот к попам нет! – весело ответил атаман. И приказал кому-то:

– А ну, лезь на колокольню, звони! – Через пять минут над поселением поплыл звон.

Когда лошади были привязаны, всадники разбрелись по помещениям и кельям, а двор наполнился народом, атаман вышел на крыльцо храма.

– Вот что, граждане! – закричал он. В вашу деревню сегодня пришла советская власть! Никакой другой власти больше не будет! Кто тут у вас главный?

Вперед толпы вышел местный староста.

– Как фамилия? – спросил атаман.

Староста ответил. Атаман вытащил из планшета какую-то бумагу и вписал туда фамилию.

– Вот, – констатировал он, – с сегодняшнего дня, советская власть в твоем лице, назначаем тебя начальником поселения.

Он протянул ему бумагу.

– Здесь вот подпись и печать революционного губернского комитета. Все его должны слушаться и подчиняться!

Он вытащил у ближайшего к нему казака револьвер, передал старосте и приказал:

– Кто не будет подчиняться Советской власти – немедленно расстрел!

Толпа молчала.

– Все! – закончил атаман. – Разойтись!

И обратился к настоятелю:

–А ты, святой отец, за мной!

Заведя его в трапезную, где уже возле стола толпились казаки, он спросил:

– Еда есть?

– В подвалах, – спокойно ответил настоятель.

– Веди! – приказал он.

– Вот дверь, – пусть сами идут, – с достоинством ответил Василий.

– Атаман кивнул кому-то, и тот прихватив друзей ринулся в подвал.

…– Так, – взгляд атамана стал задумчив. И не предвещал ничего хорошего.– А люди твои где?

– Я же сказал, уехали!

– Петька, – крикнул атаман, – бери людей, ну и по домам, где-то попики спрятались.

Петька рванулся во

двор.

Казаки между тем вытаскивали из погреба немудреные припасы.

Атаман развалился за столом.

– Подавай! – спокойно приказал он настоятелю.

– Я, мил человек, слуга божий, но не твой! – ответил поп.

– Ну, да?! – как бы удивился атаман. – Ну, пойдешь тогда к своему богу! Тащи крест! – яростно крикнул он кому-то.

Тот понял, кинулся к задним дверям и через несколько минут вытащил на середину большой деревянный крест, с которым в церквях проводят крестный ход.

– Клади на пол! – скомандовал атаман.

Крест положили.

– Ну, что отец, – все больше распалялся атаман, – прими и ты муки Христовы!

– Слышь, атаман, – кто-то из казаков выступил вперед, – негоже, все-таки святой отец! –

Атаман вытащил револьвер и пальнул в воздух.

Заступник тут же спрятался в толпе казаков.

– Контрреволюционную мразь уничтожать будем беспощадно! – крикнул атаман.

Отца Василия прибили к кресту гвоздями и под крики и улюлюканье выволокли во двор к большому, стоящему во дворе столбу.

А казаки тащили во двор найденных монахов. Не всех, но многих.

– Собирай народ, – снова крикнул атаман.

Кто-то полез на колокольню.

… Через полчаса казаки собрали возле дерева толпу жителей.

Крест, с висящим на нем настоятелем, уже был прибит к стволу, а возле ног отца Василия сидели привязанные кругом веревкой найденные монахи.

– Святая картина! -обошел ствол атаман. – Христос и тридцать два апостола! – и крикнул:

– Сено давай!

Толпа ахнула!

Казаки притащили из повозок сено.

– А для розжига, – прокричал атаман, – притащите иконы!

Казаки не двинулись.

– Я кому сказал! – заорал атаман.

Из толпы казаков вышел один, самый громадный.

– Слышь, командир – не дури! Мы все христиане!

Атаман налился кровью.

– Поджигай! – скомандовал он.

… Андрей знал, что он проснулся. Но в глазах по-прежнему горел огонь от колыхающегося костра, и в комнате пахло жареным мясом.

Чья-то рука дергала его, и тревожно звучал голос жены, но понять было невозможно проснулся он или нет,

– Андрей! Не молчи! Я сейчас в скорую позвоню!

Валентина начала растрясать его окончательно.

– Где я? – ошарашено спросил Андрей.

– Это наш дом, наша спальня! – успокаивала его Валентина.

Андрей проснулся.

– Валя, – прошептал он, – я больше так не могу!

– Что на этот раз? – тихо спросила Валентина.

– Монастырь. Здесь был монастырь?

– Андрюш! – в этот раз уже действительно испуганно произнесла Валентина, – Ну мы когда дом покупали, уже тогда знали! Да здесь все знают, что тут до революции был монастырь. Место намоленное!

– Намоленное? – растерянно переспросил Андрей. – А их сожгли?

– Кого?

– Монахов.

– Я не знаю. – Валентина совсем растерялась.