Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества

Некоторые русские отшельники Карули избегали общения с иеромонахом Софронием (Сахаровым) из-за его отношений с немецкими офицерами, которые, впрочем, были вынужденными. «Позиция русских отшельников была весьма твердой: нацисты — безбожники, компромисс невозможен». При этом непонимание отца Софрония и старцев Карули скорее всего было недоразумением — впоследствии Господь явил святость и той и другой стороны. Отдельные английские солдаты и офицеры, оказавшиеся на территории Греции после разгрома британского экспедиционного корпуса и преследуемые немецкими частями, находили на Святой Горе убежище и с помощью монахов переправлялись сначала в Турцию, а затем в контролируемую Великобританией Палестину. Узнав об этом, немцы арестовали нескольких монахов и, по некоторым сведениям, подвергли их пыткам[434].

Согласно утверждениям некоторых греческих историков, весь период оккупации леса и побережье Афонского полуострова служили тайным убежищем и местом отправки в Малую Азию бойцов сопротивления — греков и их союзников (т. е. прежде всего англичан). Кроме того, к побережью Афона приходили английские подводные лодки, которые получали разведывательную информацию. Большая часть монахов поддерживала эти действия и помогала союзникам[435].

К русским обителям на Святой Горе оккупационные власти в целом относились достаточно настороженно. Неоднократные попытки германского командования добиться со стороны русского Афона документально выраженного одобрения войны против Советского Союза закончились неудачей[436].

Во второй половине 1941-го — 1942 г. афонские монастыри пополнились несколькими монахами Русской Православной Церкви за границей, уехавшими на Святую Гору из оккупированной Югославии[437]. Однако число насельников русских обителей в результате естественной убыли, голода и других бедствий военного времени продолжало сокращаться[438].

Одной из главных проблем, вставших перед русскими святогорцами, была продовольственная. Из-за начинавшихся трудностей с продуктами питания Собор старцев Руссика 1 июля 1941 г. постановил послать в Салоники к немецкому командованию с просьбой о разрешении на покупку пшеницы архимандрита Кассиана (Безобразова) и монаха Давида (Цубера), выдав им 100 тысяч драхм. 12 июля Собор старцев решил в праздник св. вмч. Пантелеймона сделать лишь одну праздничную трапезу для гостей, не приглашать певчих-греков и сиромахам выдать обычные праздничные 25 драхм, без сухарей и муки. 16 июля Собор постановил в отношении закупки зерна присоединиться к пяти греческим монастырям и сообщить в Афины посланным туда эпитропам, что Руссику нужно 30 тысяч ок пшеницы, 10 тысяч ок ячменя, 5 тысяч ок риса, 2 тысячи ок фасоли, 2 тысячи ок сахара, 1 тысячу ок ревита и 1 тысячу ок чечевицы. Однако в условиях массового вывоза продовольствия в Германию и начинавшегося в Греции голода из этой покупки ничего не вышло. 29 июля Собору старцев Руссика установил паек хлеба для братии стоимостью 150 драхм в день, но 12 ноября его пришлось уменьшить на треть — до 100 драхм в день[439].

В связи с бедственным продовольственным положением представители трех главных русских обителей Афона — монах Василий (Кривошеин) из Руссика и иеромонах Николай из Свято-Андреевского скита — осенью 1941 г. приехали за помощью в Софию, и в январе 1942 г. Синод Болгарской Православной Церкви выделил им 35 тысяч левов из фонда «Общецерковные нужды»[440]. Болгарская Дирекция внешней торговли разрешила монахам закупить и вывезти из страны на Афон 40 тонн пшеницы (в основном приобретенной на собственные средства обителей). Правда, когда пшеница была доставлена в г. Кавала (Западная, Эгейская (Беломорская) Фракия), беломорский областной управитель Герджиков разрешил из привезенных 36 тонн вывезти на Святую Гору только 20. Кроме того, 3 декабря 1941 г. в Свято-Андреевский скит было позволено доставить из Кавалы 2 тонны фасоли, 1,1 тонны сахара, 1 тонну пшеницы, 1 тонну риса и 300 килограмм белой муки для просфор[441].

Пытаясь решить возникшую проблему, настоятели Свято-Пантелеимоновского монастыря (схиархимандрит Иустин), Свято-Андреевского скита (схиархимандрит Митрофан) и Свято-Ильинского скита (архимандрит Иоанн) 22 февраля 1942 г. вновь обратились за помощью к наместнику-председа-телю Болгарского Синода митрополиту Видинскому Неофиту: «Вывезенного нами количества пшеницы совершенно недостаточно, чтобы наша многочисленная братия смогла бы прожить, не голодая, до нового урожая. Поэтому горячо просим Ваше Высокопреосвященство и в Вашем лице Св. Синод походатайствовать о скорейшей отмене запрещения Беломорского Областного Управителя о вывозе из Кавалы 16 тонн пшеницы, временно оставленной там… Будем Вам бесконечно благодарны за содействие, которое Вы окажете нам в этом жизненно важном для нас вопросе». Помощь была оказана — Синод обратился с соответствующим письмом в Министерство иностранных и религиозных дел[442].