Тысяча осеней Якоба де Зута

Хоувелл переводит угрозу. Фишер трет виски. Ван Клиф плюется. Слюна не попадает на ногу капитана, но Пенгалигон больше не может позволить себе унижения перед лицом команды.

— Майор Катлип, препроводите директора ван Клифа в кормовой канатный склад: без света, без воды. Заместитель директора Фишер в то же время… — пруссак моргает, как напуганный петушок, — …может отдохнуть в моей каюте. Пусть двое ваших морпехов последят за ним, и велите Чигуину принести ему полбутылки кларета.

Прежде чем Катлип переходит к исполнению приказа, ван Клиф задает Хоувеллу вопрос.

Изменившийся тон голландца разжигает любопытство Пенгалигона:

— О чем речь?

— Он хочет знать, откуда мы знаем его имя и имя его заместителя.

«Если они поймут, что нас не провести, — думает Пенгалигон, — нам это только на руку».

— Господин Толбот, попросите нашего информатора поприветствовать давних друзей.

Месть свершилась, и Даниэль Сниткер выходит вперед и снимает шляпу.

С отвисшими челюстями, выпучив глаза, ван Клиф и Фишер таращатся на него.

Сниткер потчует парочку долго вынашиваемой речью.

— От этих слов стынет кровь, — бормочет Хоувелл.

— Что ж, это блюдо лучше подавать холодным, как говорил Мильтон.

Хоувелл открывает рот, закрывает, слушает и переводит:

— Суть в следующем: «Вы думали, я буду гнить в батавской тюрьме, так?»

Даниэль Сниткер гордо подходит к Фишеру и тычет тому в горло.

— Он говорит, что теперь «восстанавливается» в должности директора Дэдзимы.

Когда злобный взгляд Сниткера упирается в бородатое лицо Мельхиора ван Клифа, Пенгалигон ожидает плевка директора, или удара, или проклятия. Поэтому довольная улыбка, сменяющаяся веселым смехом, для него полнейший сюрприз. Удивлен и Сниткер, и английские зрители. Ликующий ван Клиф хватает за плечи своего бывшего начальника. Катлип и его морпехи, опасаясь подвоха, надвигаются, но ван Клиф начинает говорить. В голосе удивление, радость, он качает головой, словно не веря своим глазам. Хоувелл переводит: «Появление директора Сниткера, говорит он, доказательство того, что Бог есть, и Бог добрый. Сотрудники фактории более всего на свете хотят возвращения прежнего директора… они знают, что змей Ворстенбос и его жаба Якоб де Зут оболгали честного человека…»

Ван Клиф поворачивается к заместителю Фишеру и требует подтверждения: «Ведь так?»

Изумленный заместитель Фишер кивает и моргает. Ван Клиф продолжает. Хоувеллу перевод дается не без труда:

— Там, на острове, есть один парень по фамилии Ост, который скучает по Сниткеру, как сын скучает по отцу…

Сниткер, поначалу пребывающий в нерешительности — верить или нет, теперь начинает расслабляться.

Гигантской лапищей ван Клиф указывает на капитана:

— Он говорит добрые слова о нашей миссии, сэр. Он говорит… если такой честный человек, как господин Сниткер, нашел общий язык с этим джентльменом — он имеет в виду вас, — тогда он с удовольствием самолично вычистит вашу обувь в знак извинения за проявленную грубость.

— Может ли быть искренним такой разворот, лейтенант?

— Я… — Хоувелл смотрит, как ван Клиф заключает Сниткера в радостные объятия и что-то говорит Пенгалигону. — Он благодарит вас, сэр, от всего сердца… за то, что мы нашли их всеми любимого товарища… и надеется, что «Феб» — предвестник восстановления англо — голландских дружественных отношений.

— Чудеса, — Пенгалигон наблюдает за происходящим, — действительно случаются. Спросите, может…

Ван Клиф с размаху вгоняет кулак в живот Сниткера.

Сниткер сгибается, как складной нож.

Ван Клиф хватает задыхающуюся жертву и переваливает через борт.

Криков нет, лишь громкий всплеск от упавшего в воду тела.

— Человек за бортом! — кричит Рен. — Шевелитесь, ленивые псы! Вытаскивайте его!

— Уберите его с моих глаз, майор, — Пенгалигон рычит на Катлипа.

Ван Клифа ведут вниз по трапу, и напоследок он выкрикивает какие-то слова.

— Он удивлен, — переводит Хоувелл, — что британский капитан позволяет, чтобы палубу марало собачье говно.

Глава 32. СТОРОЖЕВАЯ БАШНЯ ДЭДЗИМЫ

Четверть одиннадцатого утра 18 октября 1800 г.

Когда «Юнион Джек» появляется на реях фрегата, Якоб де Зут точно знает: «Это война, и она — здесь». Его удивили странности, которыми сопровождалась встреча баркаса и двух сампанов, но теперь все ясно и понятно. Директор ван Клиф и Петер Фишер похищены. Под Сторожевой башней Дэдзима все еще пребывает в сладком неведении: никто ничего не знает о случившемся на спокойной воде залива. Группа торговцев входит в дом Ари Грота, и радостные охранники отпирают долго простаивающее без дела здание таможни у Морских ворот. Перед тем как спуститься, Якоб еще раз осматривает бухту в подзорную трубу. Встречавшие баркас лодки возвращаются в Нагасаки. Гребцы так работают веслами, словно их жизни зависят от скорости. «Нам придется идти с этим, — понимает Якоб, — в магистратуру». Он сбегает зигзагом по деревянным ступеням, мчится к Длинной улице, отвязывает язык колокола и звонит со всей силы.