Тысяча осеней Якоба де Зута

— Можем ли мы вызвать гнев начальства в Батавии, согласившись на это ничтожное увеличение квоты, и сохранить Дэдзиму? Или… — Ворстенбос подходит к напольным часам и изучает их узорчатый циферблат, — …нам покинуть эту не приносящую прибыли факторию и лишить периферийный азиатский остров его единственного европейского союзника?

Лейси втягивает в нос огромную щепоть табака: «Иисусу ведомо милосердие: отменный пинок!»

Кобаяши по-прежнему пристально смотрит на опустевшее кресло Ворстенбоса.

— Девять тысяч шестьсот пикулей, — заявляет Ворстенбос, — покупают перенос на год решения по Дэдзиме. Посылайте известие в Эдо. Посылайте в Сагу за медью.

На лице Ивасе читается облегчение, когда тот переводит сказанное Томине.

Мажордом магистрата кивает, словно никакого другого решения не ожидалось.

Поклон Кобаяши мрачен и насмешлив.

«Директор Унико Ворстенбос, — пишет Якоб, — принял это предложение…»

— Но губернатор ван Оверстратен, — грозится директор, — не будет отступать дважды.

«…но предупредил переводчиков, — добавляет перо клерка, — что согласие временное».

— Мы должны удвоить наши усилия, чтобы Компания, наконец, получила какую-то компенсацию за огромный риск и нарастающие расходы на содержание этой фактории. На сегодня разрешите объявить перерыв.

— Один момент, господин директор, пожалуйста, — говорит Кобаяши. — Еще хорошие новости.

Якоб чувствует, как нечто зловещее вползает в зал.

Ворстенбос откидывается на спинку кресла.

— О-о?

— Я долго увещеваю магистратуру об украденном чайнике. Я говорю: «Если мы не найдем чайник, огромное бесчестье падет на наш народ». Тогда мажордом посылает много… — он просит помощи у Ивасе, — …да, полицейских, много полицейских, чтобы найти чайник. Сегодня в Гильдии, когда я заканчиваю… — Кобаяши показывает на перевод послания сегуна… — посыльный прибывает из магистратуры. Нефритовый чайник императора Чжу Юцзяня найден.

— О-о? Хорошо. Какое… — Ворстенбос ищет подвох. — В каком состоянии?

— Прекрасное состояние. Два вора признались в преступлении.

— Один вор, — продолжает Ивасе, — делает ящик в паланкине полицейского Косуги. Другой вор кладет чайник в ящик в паланкине, и так его проносят через Сухопутные ворота.

— Как, — спрашивает ван Клиф, — поймали этих воров?

— Я советую, — рассказывает Кобаяши, пока Ивасе объясняет мажордому происходящее. — Магистрат Широяма предлагает награду, чтобы воров выдали. Мой план работал. Чайник будет доставлен сегодня позже. Еще лучше новость: магистрат разрешает наказать воров на Флаговой площади.

— Здесь? — Радость Ворстенбоса улетучивается. — На Дэдзиме? Когда?

— Перед уходом «Шенандоа», — отвечает Ивасе, — после утренней переклички.

Улыбка Кобаяши, как у святого.

— Так что все голландцы увидят свершение японского правосудия.

Тень смелой крысы пробегает по панели из промасленной бумаги.

«Вы же требовали крови, — как бы напоминает Кобаяши, — за ваш драгоценный чайник…»

На «Шенандоа» бьют склянки.

«…так хватит ли у вас мужества, — любопытствует переводчик, — принять его назад?»

Стук молотков на крыше склада «Лилия» обрывается.

— Превосходно, — говорит Ворстенбос. — Передайте мою благодарность магистрату Широяме.

На складе «Колючка» Якоб окунает перо в чернильницу и пишет на пока еще пустой странице заглавие: «Правдивое и полное расследование злоупотреблений в торговой фактории на Дэдзиме при директорах Гейсберте Хеммее и Даниэле Сниткере, включая исправления в гроссбухах, представленных вышеназванными директорами». На мгновение он решает добавить свое имя, но дерзкая идея покидает его. Как начальник, Ворстенбос имеет все права на представление его работы под своей фамилией. «И возможно, — думает Якоб, — так будет спокойнее». Каждый советник в Батавии, чей незаконный доход раскрыт в «Расследовании» Якоба, может одним росчерком пера оборвать будущую карьеру клерка. Якоб накрывает страницу промокательной бумагой и ровно прижимает ее.

«Закончено», — устало думает клерк.

Красноносый Ханзабуро чихает и вытирает сопли зажатой в кулаке соломой.

Голубь курлычет на высоком подоконнике.

Пронзительный голос Оувеханда стремительно разносится по переулку Костей.