Тысяча первый попаданец. Часть вторая

Как-то во время очередной охоты он выскочил на группу людей с молотками и рюкзаками и спросил, естественно: что это вы тут делаете? Ему ответили, что они геологи и ведут в районе его поместья геологическое картирование. А нельзя ли мне к вам присоединиться? Отчего же нет, пожалуйста. И Мурчисон все лето провел с ними, прилежно вникая в особенности геологической съемки. А осенью даже принял участие в составлении геологической карты данной местности. Жена его новое увлечение одобрила, и следующий сезон он провел с теми же ребятами, причем в конце его спорил со всеми уже почти на равных. Его живой интерес и усердие заметил знаменитый в то время геолог Ляйель и взял на следующий год в длинный геологический маршрут по Западной Европе, где все ему показывал и пояснял. В общем, в 1825 г. этот Мурчисонв возрасте 33 лет уже делал доклад на заседании Лондонского геологического общества, после которого был принят в его члены. Заметь, без учебы в каком-либо университете.

Спустя 10 лет именно Мурчисон выделил в палеозойской истории Земли силурийский период, через 4 года, вместе с другим геологом – девонский период, а в 1840-41 годах возглавил крошечную группу иностранных геологов (3–4 человека), обследовавших центральную часть России и Урал, для чего пришлось проехать в коляске 40 тыс. км и пересечь несколько раз Уральский хребет – в основном, на лодках. В результате был выделен пермский период и составлена геологическая карта европейской части России, не менявшаяся в течение полувека. Каково?"

"Невероятно! Мне бы так, без учебы…"

"На самом деле он, конечно, учился, но самостоятельно и без отрыва от работы. Для сравнения: я за 40 лет деятельности прошел маршрутами менее 10 тысяч километров и изучил сносно только Енисейский кряж площадью около 90 тыс км2. Как там Лермонтов говаривал?"

"Богатыри не вы?"

"Так точно. Но может хоть сейчас мне удастся реабилитироваться и внести таки вклад в историю…"

Еще готовясь к поездке в Петербург Карцев собрал в Интернете сведения об амирале Макарове и его окружении, так что знал его строгий распорядок дня. И потому явился в его кабинет после обеда – время прочтения газет.

Как ни странно, бравый адмирал упал в обморок после внедрения в него духа из будущего. К нему тотчас подскочил неотлучный вестовой Хренов и стал прыскать в лицо водой. Глаза адмирала наконец оживились и он выпрямился в кресле.

– Ох, Ваня, спасибо, голубчик! Что за ерунда со мной приключилась? Бифштекс был из несвежего мяса что ли? Спасибо, спасибо, я уже пришел в норму. Подай-ка газету, далеко отлетела…

"Бифштекс тут не причем, Степан Осипович, – молвил беззвучно Карцев. – Это к Вам в голову вселился я, пришелец из будущего".

"Что, что? Пришелец?"

"Да, да, да. Именно пришелец и именно из будущего".

"Почему? Зачем?"

"Потому что российские армия и флот скоро будут повержены Японией. Затем, чтобы попытаться это событие предотвратить".

"Почему Вы явились ко мне?"

"Вас мне рекомендовал Сергей Юльевич Витте. Впрочем, ход истории нам хорошо известен и кто есть кто в России начала 20 века тоже".

"Так я считаюсь у вас важной персоной?"

"Вы считаетесь специалистом, способным повернуть события на море в более благоприятную сторону".

"А насколько они будут неблагоприятны?"

"Катастрофически. Почти все значимые корабли Порт-Артурской эскадры, Владивостокского отряда и Балтийского флота будут потоплены. При этом погибнет много русских моряков и Вы в том числе".

"Когда?"

"Вы – в конце марта 1904 г вместе с броненосцем "Петропавловск", на мине. Прочие кто раньше, кто позже. Японский флот оказался современнее и боеспособнее. Они весьма успешно применили миноносцы, торпедами и минами было подорвано много наших кораблей, наши же умудрялись подрываться на своих минах. Их артиллерия применяла более мощные вышибные заряды (на бездымном порохе) и стреляла с дистанций 50–70 кабельтовых, а наши пытались приблизиться на 20. Их основным типом снарядов были фугасные, которые эффективно разрушали надстройки, в том числе трубы. Наши же бронебойные снаряды на дальних дистанциях теряли пробивную способность, да и рассеяние их оказалось большим. Их скорострельность тоже была выше. Количество попаданий в корабли оказалось примерно 2:1 в пользу японцев, а поражательная способность и того больше. У нас часто не срабатывали взрыватели: при попаданиях в воду или небронированную часть корабля. Наша броневая защита часто не выдерживала повторных попаданий в одно место: в итоге рубки управления лишились приборов управления или вообще оказались поражены, вместе с командирами. Особенно подвели крыши этих рубок. Часто повреждались электродвигатели, расположенные под рубками. Многие корабли оказались перегружены и при повреждениях надводной части легко опрокидывались. Замучили нас и пожары, так как в надстройках было много горючих материалов. Новые дальномеры наши моряки не успели освоить, так что толку от них оказалось мало. Яркий пример; в Цусимском сражении (это в конце войны) большинство наших кораблей (десятки) утонуло, а у японцев ни один".